Читаем Сияющая луна. Автобиография Дилго Кхьенце, а также воспоминания семьи, друзей и учеников полностью

В монастыре, расположившемся на холмах недалеко от столицы Гангток, собрались многие ламы. Я сидел рядом с Кхандро Церинг Чодрон, духовной супругой Джамьянга Кхьенце, и Ламой Чогденом, его духовным помощником.

Тогда я впервые очень ярко пережил подлинный процесс передачи мастером ученику благословения своего ума мудрости. В один из дней Дилго Кхьенце Ринпоче давал учение о преданности, необыкновенно трогательно рассказывая о нашем учителе Джамьянге Кхьенце. Слова лились из него потоком красноречия и чистейшей духовной поэзии. Снова и снова, пока я слушал и смотрел на Дилго Кхьенце Ринпоче, он самым невероятным образом напоминал мне Джамьянга Кхьенце, которому удавалось просто говорить, изливая, словно из скрытого неистощимого источника, свои самые возвышенные учения. Постепенно я с удивлением осознал, что произошло: благословение ума мудрости Джамьянга Кхьенце было полностью передано его сердечному сыну Дилго Кхьенце Ринпоче и сейчас без усилий проявлялось через него.

В конце учения я повернулся к Кхандро и Чогдену и увидел, как по их щекам текли слёзы. Чогден обычно был немногословен. «Мы знали, что Дилго Кхьенце – великий мастер, – сказал он. – И мы знаем, что, как считается, мастер передаёт всё благословение своего ума мудрости своему сердечному сыну. Но только сейчас, только сегодня, только здесь мы поняли, что это в действительности значит».

Я уверен, Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро знал, что не проживёт дольше 1959 года. По его словам, существовало предсказание о том, что одно из перерождений Кхьенце проживёт долгую жизнь, и я считаю, что он вложил всё своё благословение в Дилго Кхьенце Ринпоче, чтобы тот продолжил видение и работу линии Кхьенце. Казалось, будто они тщательно спланировали свою совместную работу: Джамьянг Кхьенце Чокьи Лодро трудился в Тибете, в то время как основная миссия Дилго Кхьенце Ринпоче проходила в изгнании – в Индии и в остальном мире. Несомненно, последующее падение Тибета в 1959 году стало безвозвратной потерей, но благодаря Кхьенце Ринпоче, который остался в живых, не всё было утрачено, поскольку один этот человек воплощал всё наследие тибетского буддизма. Он сыграл огромную роль в деле спасения и сохранения богатого духовного и культурного наследия Тибета. В Тибете его знали как выдающегося учителя, и Джамьянг Кхьенце рассказывал о нём повсеместно, но его время пришло после того, как он отправился в изгнание в Индию, где проявил все свои качества.

Хотя в прошлые времена приходило много великих мастеров, в наше время не было ни одного, кто бы походил на Дилго Кхьенце Ринпоче или был его уровня. Необычаен тот факт, что его славное проявление произошло именно в тот момент, когда учения тибетского буддизма стали проникать на Запад и распространяться по всему миру. Наряду с Далай-ламой, Дуджомом Ринпоче и другими великими учителями Кхьенце Ринпоче был путеводной звездой учения Будды, всех тибетских традиций и особенно древней школы ньингма. Он стал любимым учителем Его Святейшества Далай-ламы и бессчётного количества лам, которые сегодня учат по всему миру. Нам невероятно повезло, что такой учитель, как он, находился с нами на протяжении тридцати лет после падения Тибета и давал учения в Индии, Бутане, Непале и Гималайском регионе, а также в Европе, Юго-Восточной Азии и Северной Америке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное