Сияющая луна. Автобиография Дилго Кхьенце, а также воспоминания семьи, друзей и учеников

Есть огромная разница между жизнью ради Дхармы и жизнью за счёт Дхармы. Хотя моё мнение отчасти предвзято, на мой взгляд, сегодня большинство из так называемых духовных лидеров занимаются именно последним. С самого раннего детства до самой смерти Кхьенце Ринпоче действительно жил ради Дхармы и никогда не использовал учение, чтобы заработать или улучшить условия своей жизни, хотя он легко мог бы это сделать. В конце концов, он был духовным титаном, обладавшим всеми подлинными качествами великого мастера, и в течение своей жизни установил отношения с различными влиятельными духовными и светскими людьми, на которых, если бы только захотел, мог оказать огромное влияние. Он мог бы очень успешно продать себя на рынке духовных услуг, однако я ни разу не замечал ни единого намёка на то, что такие мысли вообще приходили ему в голову. Наоборот, когда такие честолюбивые ученики, как я, предлагали Ринпоче дать учение кому-то, кто, на наш взгляд, мог принести пользу монастырю, он не выказывал к этому ни малейшего интереса. Вместо этого он, не жалея сил и времени, давал наставления какой-нибудь никому не известной монахине, приехавшей невесть откуда и оказавшейся в то утро на пороге монастыря.

После смерти Дуджома Ринпоче многие настаивали, чтобы Кхьенце Ринпоче принял предложение возглавить школу ньингма, и в конце концов он согласился. Оглядываясь назад, я понимаю, что стиль руководства, который он избрал, очень точно воспроизводит стиль выдающихся генералов, описанных в древних азиатских трактатах по военной стратегии. Например, он не чувствовал необходимости вникать во все подробности происходящего. Иногда я просто недоумевал, волнуют ли они его вообще! Он не был похож на травинку, что растёт на вершине горы и клонится в стороны под натиском ветра: когда вас так легко пошатнуть, вы можете ненадолго угодить одному человеку, но, как говорят тибетцы, при этом обожжёте нос другому. Не был Ринпоче похож и на кусок дерева, который не в состоянии взять на себя ответственность, когда это необходимо, и не понимает, что происходит. Он был, скорее, подобен прекрасному длинному шёлковому флагу, надёжно закреплённому на склоне огромной горы: когда это было необходимо, он всегда пребывал в действии, сохраняя при этом устойчивость и непоколебимость.

Редко встретишь человека, о котором можно было бы со всей уверенностью сказать, что он полностью понимает положение дел и в политике, и в экономике, и в военной сфере. Так же и в духовном мире – редко встретишь человека, который бы по-настоящему заботился о том, чтобы нести в мир подлинное учение Будды Шакьямуни. В Тибете есть четыре школы буддизма, каждая из которых яростно отстаивает свои традиции. Внутри каждой школы есть много линий передачи учений, которые, особенно в последнее время, заботятся прежде всего о своих собственных интересах, нежели об интересах буддизма в целом. Несомненно, ученики, защищающие свою линию передачи, замечая любую потенциальную угрозу и бросаясь её устранять, делают это из самых лучших побуждений. Но зачастую они забывают о более широкой перспективе, и со временем интерес к учению Будды покидает их умы, не оставляя после себя и следа. К сожалению, приверженцы всех линий попадают в одну и ту же ловушку, тем самым укрепляя и пропагандируя идеи сектарности. Помимо этого в их умы неизбежно закрадывается интерес к обычной мирской жизни. А когда это происходит, необходимость способствовать благосостоянию отдельно взятого монастыря или организации всегда начинает превалировать над необходимостью сохранения линии передачи. В результате – и, по моему мнению, это не преувеличение – тибетцы практически предали забвению Будду Шакьямуни и его учения.

Великие мастера Джамьянг Кхьенце Вангпо и Джамгон Конгтрул Лодро Тхае, ставшие основоположниками внесектарного подхода, видели это слабое место и понимали важность и необходимость сохранения всех школ и линий передачи внутри буддизма; свидетельства этому можно найти в их работах. Можно с уверенностью сказать, что эти два выдающихся учителя прямо или косвенно способствовали сохранению всех линий передачи, которые дошли до наших дней. На мой взгляд, Кхьенце Ринпоче был единственным держателем традиции риме – великого наследия Джамьянга Кхьенце Вангпо и Джамгона Конгтрула Лодро Тхае, и по сей день я не встречал и не слышал ни об одном другом мастере, который бы поддерживал истинный дух риме так всесторонне и совершенно, как это делал Ринпоче.

Кхьенце Ринпоче никогда не ограничивался лишь показным уважением к традиции риме, как некоторые ламы, которые довольствуются лишь тем, что украшают стены своих монастырей и домов портретами мастеров риме. Не использовал Ринпоче и политкорректный имидж риме, чтобы обрести популярность. Он по-настоящему лелеял и заботился о каждой линии передачи, и часто бывало, что помощники Кхьенце Ринпоче невольно расстраивали его печальными новостями о смерти мастеров разных школ или сообщениями о спорах, разгоревшихся внутри какой-либо линии.