Сияющая Цитадель

– Там что-то движется, – сказал Халэд, указывая на смутный силуэт.

– Далеко? – спросил Спархок.

– Примерно шагах в тридцати.

Затем Спархок увидел в тумане еще несколько темных фигур и услышал шлепанье шагов по мелководью.

– В седло! – скомандовал он вполголоса. – И передайте приказ на другие плоты.

Они осторожно взобрались в седла, стараясь не шуметь.

– Ну ладно, Улаф, – громко сказал Спархок, – дай всем знать, что мы начинаем.

Улаф ухмыльнулся и поднес к губам изогнутый рог огра.

ГЛАВА 30

Это был скорее шквал, чем просто ветер. С воем хлестнул он из ниоткуда, пригибая к земле сосны и срывая последние листья с берез и осин. Туман улетучился во мгновение ока, подхваченный вихрем, в котором неистово крутились опавшие листья.

Гребни пологих волн вдруг вскипели пеной, и море хлынуло на берег, поросший травой и полузатопленным кустарником. На берегу были тысячи людей – бедно одетые крепостные, трудившиеся на свежей вырубке.

– Еретические рыцари! – пронзительно закричал человек, стоявший у самого края воды. Обряженный в скудные архаические доспехи, он, разинув рот, уставился на скопище конных воинов, которые возникли словно из пустоты, когда порыв шквального ветра унес туман.

Рог Улафа все трубил свою варварскую песнь, а пелои Тикуме и рыцари прыгали с плотов в воду, направляясь к берегу. Их кони рассекали воду, и казалось, что по обе стороны от них вырастают льдистые крылья.

– Что делать нам, благородный Айячин? – кричал человек в скудных доспехах долговязому всаднику на белом коне. Этот воин был полностью облачен в доспехи, хотя его облачение представляло собой старомодную смесь стальных пластин и бронзовой кольчуги.

– Сражайтесь! – проревел он. – Уничтожьте еретиков! Сражайтесь – за Астел и нашу святую веру!

Спархок развернул Фарэна и помчался прямо на воскресшего астелийского героя, обнажив меч и выставив перед собой щит.

На шлеме Айячина вовсе не было забрала – только стальная пластина, прикрывавшая переносицу и вместе с ней еще пол-лица. Это лицо светилось умом и благородным рвением, однако в глазах горел безумный фанатический огонь. Айячин распрямился, выхватил из ножен массивный меч и направил белого скакуна навстречу Спархоку.

Кони столкнулись, и белый тотчас отпрянул. Фарэн был крупнее, да к тому же прошел боевое обучение. Он ударил Айячинова коня плечом, и его зубы оставили в шее белого глубокие кровоточащие следы. Спархок отразил меч древнего героя щитом и сам ответил мощным ударом сверху, обрушив свой клинок на край поспешно подставленного огромного щита.

– Еретик! – прорычал Айячин. – Исчадие ада! Грязный колдун!

– Сдавайся! – крикнул в ответ Спархок. – Тебе со мной не тягаться! – Он вдруг понял, что ему совсем не хочется убивать этого человека, который искренне сражался за родину и веру против давно отвергнутой церковью жестокой политики. Спархок не мог видеть в нем врага.

Айячин в ответ проревел что-то оскорбительное и вновь занес свой меч. Он искусно владел клинком, однако и в подметки не годился облаченному в черные доспехи пандионцу, который был его противником. Спархок вновь отразил удар щитом и в ответном выпаде полоснул противника по плечу.

– Беги, Айячин! – рявкнул он. – Я не хочу убивать тебя! Чужой бог одурачил тебя и перенес за тысячи лет в будущее! Это не твоя война! Забери своих воинов и беги!

Однако было уже поздно. Спархок отчетливо разглядел безумие в глазах своего противника – он пережил слишком много сражений, чтобы не распознать его. Он вздохнул, вновь бросил Фарэна на белого коня и начал осыпать противника серией ударов, которые применял так часто, что стоило начать, и меч, казалось, действовал сам собой.

Древний воин сражался храбро, изо всех пытаясь противостоять натиску пандионца своим устаревшим оружием, однако исход боя был недвусмысленно ясен. Удары Спархока наносили астелийцу все более глубокие раны, и при каждом яростном ударе из-под клинка летели клочья доспехов.

Последний удар Спархок изменил, не желая калечить противника обычным ударом сверху, который должен был расколоть голову Айячина. Вместо этого он сделал выпад – и острие меча, пробив устаревшие и непрочные доспехи, легко пронзило грудь астелийца.

Лицо древнего героя помертвело, и Айячин, оцепенев, безжизненно вывалился из седла.

Спархок вскинул меч к лицу в скорбном салюте.

Астелийские крепостные разразились криками, увидев, что воины Айячина исчезли. Кряжистый человек, метавшийся у самой воды, громко выкрикивал бессмысленные приказы, размахивая руками, точно ветряная мельница. Берит, перегнувшись в седле, плашмя обрушил на голову крикуна лезвие своего топора, и тот повалился без чувств.

Было несколько вспышек неуверенного и бесполезного сопротивления, но большей частью крепостные просто бежали. Королева Бетуана и ее атаны согнали охваченных паникой рабочих с пирса, а рыцари и пелои разомкнули ряды, открывая бедолагам путь к спасению в гуще леса. Приподнявшись в стременах, Спархок поглядел на север. Рыцари, которые высадились с кораблей Сорджи, тоже гнали обманутых крепостных в леса.