Сияющее Эльдорадо

Современное развитие общества, естественно, вызывает необходимость в обученных инженерах и разнообразной квалифицированной рабочей силе. Австралия должна искать иммигрантов для восполнения нехватки в специалистах. Однако нужда в них превышает предложения и во всем мире. Есть лишь один выход — привлечь японцев. Но на этот счет в Австралии существуют разные мнения. Одни говорят: большая часть нашей нефти идет в Японию. Японские суда приходят сюда для загрузки. Они забирают нашу шерсть. Невозможно торговать с людьми и не считать их равными себе, хотя это и может подорвать наш престиж «белой Австралии».

Другие придерживаются более откровенной дискриминационной политики. «Мы ничего не имеем против японцев или азиатов, — говорят они. — Напротив, это хорошие работники, отличные парни, с которыми можно иметь дело. Но их сто двадцать четыре миллиона в одной только Индонезии. Чего доброго, мы сами станем азиатами. Лучше уж перебиться без рабочей силы, чем пойти на такое».

В прошлом подобная ситуация все же приводила к притоку рабочей силы из Азии. В 1850 г. китайцы пришли на золотые прииски Виктории и Нового Южного Уэльса, а в 60–70-х годах XIX в. в Квинсленд были завезены канаки с островов Южного моря для обработки сахарного тростника. Но почти все мужчины обеих групп были репатриированы сразу же по истечении контракта. Эти события положили начало дискриминационной политике «белой Австралии». Хотя в наши дни никто не оперирует официально этим термином, подобная политика проводится с 1901 г., со времени возникновения «Содружества». Она официально не препятствует приезду иммигрантов из Азии, хотя бы тех, кто сумел получить или получил уже разрешение на работу или учебу. Однако такие случаи все же единичны. Любой человек, белый или цветной, проживший в Австралии пять лет подряд и не судившийся, может стать гражданином страны, так же как и любые мужчина или женщина, вступающие в брак с австралийскими гражданами. Эти условия открывают лазейки, которые искусно используются, например, заключаются фиктивные браки. Но все это не повлияло серьезно на проведение общей дискриминационной политики.

Иммиграционные законы официально не оговаривают расу или цвет кожи. Но в период с 1901 по 1958 г. они вменяли властям в обязанность отказывать во въезде всем, кто не сможет написать проверочный диктант из пятидесяти слов на любом «предписанном языке», который мог быть эскимосским или тибетским, если бы того пожелали проверяющие. Закон об иммиграции, принятый в 1958 г., заменил эту процедуру, оговорив получение специального разрешения на въезд для предполагаемого иммигранта. Последнее целиком зависит от решения министра по иммиграции и его чиновников. И его редко выдают африканцам или азиатам. Британские граждане в разрешении на въезд в Австралию не нуждаются. Однако, поскольку все большее число приезжающих британцев — негры, японцы или китайцы, иммиграционным властям приходится изобретать новые лазейки. Интересно будет посмотреть, что произойдет, когда британские граждане, рожденные от родителей пакистанского или ямайского происхождения, предстанут перед «белыми дверьми» Австралии.

Реки Маргарет и Фицрой казались полосками белого песка между двумя узкими ленточками деревьев, а земля, испещренная кустарниками, твердой как железо.

Пролетая над этим краем, я удивлялась, как могло здесь выжить хоть какое-нибудь животное, особенно если учесть, что за последние пятнадцать месяцев над Северо-западной территорией выпало только пять дюймов осадков.

Но животные не только живут, но и процветают, пока имеется хоть какая-нибудь растительность, пусть высохшая и колючая. Здесь, в Кимберли, районе значительно большем, чем площадь Британских островов, находится одно из прекраснейших скотоводческих ранчо (кстати, это слово в Австралии не употребляется, так как оно звучит слишком по-американски).

Долго ли еще будет продолжаться подобная эксплуатация земли? Старый образ жизни может быть и романтичен, но он уже принадлежит прошлому. Если придерживаться древней системы ухода за пастбищами, мясо так и останется плохого качества. Оно идет главным образом на котлеты и пироги, но спрос на него на мировом рынке падает. Старая система истощает землю, почти не изменяя методов производства мяса в течение ста лет.

«Нигде я не видел такого богатства и разнообразия природы, как в этих местах», — вспоминал Дюрак, который завез первую партию скота в восточный Кимберли.