Сияющие руины

Гавар больше не мог выносить наплыв эмоций и, сделав шаг назад, чуть не подвернул лодыжку, нога соскользнула с какого-то камня. Он посмотрел вниз и вздрогнул, на него смотрели глаза, очень похожие на пустые глаза Сильюна. Это была голова статуи Кадмуса Парва-Джардина, которая когда-то стояла в одном из залов Дома света. Именно в этом зале отец любил проводить встречи со своими союзниками, и Гавар вынужден был там присутствовать и послушно усваивать тонкости политических интриг.

– Падение дома Джардинов, – раздался за спиной голос. – И в самый нужный момент.

Гавар оглянулся – Боуда.

Вместе со своими верными помощниками – Астрид Хафдан и Джоном Файерсом. Теперь ясно, на чьей он стороне. В ком еще Мидсаммер так жестоко ошиблась?

– Это и твой дом тоже, – ответил Гавар, – поэтому я бы не стал так поспешно от него открещиваться.

– О, я так не думаю. – Она подошла чуть ближе. – Два дня назад я дала тебе шанс стать для меня настоящим мужем, но ты отказался. И теперь я не могу и близко подойти к человеку, который убил своего отца и канцлера. Боюсь, мне потребуется расторжение брака, Гавар.

– Иного не ожидал, – пожал он плечами. – Хотя полагал, что в приоритете у тебя будет поиск нового пути для Британии.

– Ты совершенно прав. И поиск пути, и много чего еще. Например, первое, что необходимо сделать, – подтвердить твой статус лорда Джардина. Так как у тебя нет законного наследника, это делает меня, твою жену, твоим ближайшим родственником и наследником. Во-вторых, рассмотрение дела о твоем убийстве отца. В-третьих, как только тебя признают виновным, ты лишаешься титула. Твой титул и вместе с ним твое имущество переходят… к твоему ближайшему родственнику и наследнику. То есть ко мне. Так что, я думаю, дом Джардинов в конечном итоге возродится.

– Ничтожная выскочка! – Мать встала рядом с Гаваром. Он чувствовал кипевшую в ней ярость: почему он всегда считал, что свой буйный темперамент унаследовал от отца? – Ты дочь торговца. Всем в своей жизни ты обязана нам – семье моего мужа и моей.

– Но разве ты не видишь, Талия, пришли новые времена? Вы, Парва и Джардины, уже сыграли свою роль. Вы узаконили право Равных на привилегированное положение. Но вы не чувствуете злобу дня. Рабы – неэффективны, Равные – неактуальны. Настало время перемен. И я намерена безвозмездную отработку адаптировать к современным требованиям. Мы извлечем максимальную пользу из труда каждого мужчины и женщины в этой стране. И они все будут любить нас, потому что твой чудаковатый Сильюн совершенно прав – мы, Равные, забыли, на что мы способны. Я не буду устраивать для народа шоу, вызывающие ужас, наподобие Кровавой ярмарки, возрожденной твоим мужем. Я покажу им чудеса. Люди будут лучше накормлены и лучше образованы, улучшатся условия туда. Ими будут править люди, которые будут вызывать у них удивление и восхищение. И они даже не вспомнят о том, что будут по-прежнему оставаться несвободными.

Отец знал, что делал, когда выбрал эту женщину для Гавара. У нее амбиций достаточно для них двоих и совсем нет сердца.

Боуда направилась к ним. Гавар напрягся, но она прошла мимо и остановилась у тела отца. Боуда наклонилась, чтобы осмотреть труп. Она подняла шейный платок, поморщилась и небрежно вернула его на место.

Она едва не напевала от радости, как будто получила все, что хотела, благодаря такой малости, как безрассудная глупость Гавара.

– Что бы ты делала, если бы я убил отца значительно раньше и не преподнес тебе заветную мечту на тарелочке?

– Твой отец все равно получил бы пулю. Твое упоминание о снайперах вдохновило меня, и я получила его разрешение на то, чтобы в толпе было несколько стрелков на тот случай, если ему не удастся уничтожить Мидсаммер силой Дара. Но, в отличие от Риверхеда, эти стрелки были из моей команды. Они подчинялись только мне, и они знали, что есть две возможные цели: она или он. Твоя неожиданная инициатива стала бонусом для меня. Но это говорит только об одном: что у тебя слишком горячая голова, Гавар. Таким людям, как ты, будет сложно построить новое стабильное правительство. Так что уйди тихо с дороги, и твоя мать не пострадает.

– Уйти тихо? Ты уверена, что у вас есть тюремная камера, в которой можно меня изолировать?

– А кто говорит о тюрьме?

Улыбка Боуды была такой же прекрасной, как и в день их свадьбы, когда что-то вонзилось сзади в шею Гавара.

– Эту идею ты нам подал, когда притворялся с Аби Хэдли, что спасаешь заморыша, – прошипела ему на ухо Астрид, привычной рукой до упора нажимая на поршень шприца. – Кто знал, что у тебя так много хороших идей.

Лед растекся по венам Гавара.

И огонь его Дара замерз.

25. Люк

Встреча с Редвальдом, королем-чудотворцем, взорвала мозг Люка.

Так взрывается лампочка и разлетается на мелкие осколки, которые потом не собрать, чтобы лампочка снова загорелась.