Сияющие высоты

Внезапно, не получив даже предупреждения, Каллиопа обо что-то споткнулась и полетела на пол. Едва успев опереться на руки, сильно ударилась бедром. Содранная кожа на ладонях вспыхнула от боли.

– О боже! – Элайза элегантно присела рядом с дочерью.

Каллиопа застонала, что было не так уж сложно – она в самом деле больно ушиблась. Сердце ее бешено колотилось. Целы ли каблуки?

Мама чуть мотнула головой, и девушка застонала сильнее, выжимая из себя слезы.

– С ней все в порядке? – раздался юношеский голос.

Каллиопа осмелилась поднять голову и посмотреть на парня из-под полуопущенных век. Наверняка служащий со стойки регистрации: гладковыбритое лицо, на груди – ярко-голубой голобейджик с именем. Каллиопа бывала в разных пятизвездочных отелях и знала, что важные персоны не разглашают свое имя направо и налево.

Боль немного стихла, но Каллиопа не удержалась и застонала громче, подобрав колено к груди и демонстрируя свои дивные ноги. С радостью отметила на лице парня вспышку интереса и растерянность, даже панику.

– Конечно, с ней не все в порядке! – фыркнула Элайза. – Где администратор?

Каллиопа молчала. Она предоставляла маме вести все разговоры на первом, подготовительном этапе. К тому же сама Каллиопа изображала пострадавшую.

– П-простите, я его позову… – заикаясь, ответил парень.

На всякий случай Каллиопа всхлипнула, хотя это было и необязательно. Внимание окружающих сосредоточилось на них с матерью, вокруг стали собираться зеваки. Словно дурной парфюм, парня с ресепшена окутывало облако волнения.

– Я – Оскар, администратор, – подоспел к ним полный мужчина в строгом темном костюме. – Что здесь произошло?

Каллиопа с удовольствием отметила его дорогие ботинки.

– Произошло то, что моя дочь упала в вашем холле! Здесь какая-то лужа! – Элайза указала на мокрое пятно, где одиноко лежала долька лайма. – Неужели здесь не оплачивают услуги уборщиков!

– Приношу свои искренние извинения. Могу вас заверить, что такого раньше не случалось, миссис…

– Мисс Браун, – фыркнула Элайза. – Мы с дочерью планировали остановиться здесь на недельку, но теперь я не уверена. – Она чуть наклонилась. – Милая, ты можешь идти?

Это был сигнал.

– Мне очень больно, – ахнула Каллиопа и покачала головой.

По ее щеке скатилась слезинка, нарушая идеальный макияж. Доносился сочувственный шепот толпы.

– Позвольте, я обо всем позабочусь, – взмолился Оскар, покрываясь густым румянцем. – Я настаиваю. Для вас будет выделен номер за счет отеля.

Пятнадцать минут спустя Каллиопа с матерью уютно расположились в угловом номере. Каллиопа осталась лежать в постели – ее нога покоилась на треугольнике из подушек. Пока носильщик разгружал багаж, девушка не двигалась с места. Она не открыла глаз, даже когда входная дверь захлопнулась, и подождала, пока мама не вернется в комнату.

– Все чисто, дорогая, – сказала Элайза.

Девушка грациозно поднялась, скидывая гору подушек на пол.

– Мам, как ты могла? Сделала мне подножку без предупреждения!

– Прости, но ты не умеешь убедительно падать. Слишком у тебя развиты инстинкты самосохранения, – ответила Элайза из гардеробной, где уже разбирала свою коллекцию вечерних платьев, спрятанных в чехлы с цветной маркировкой. – Чем я могу загладить свою вину?

– Начнем с чизкейка.

Каллиопа дотянулась до висевшего на двери белого халата с вышитой синей буковкой «N» и облачком на переднем кармашке. Закуталась в него, позволяя нитям пояса моментально сплестись.

– Как насчет чизкейка и вина?

Парой взмахов руки Элайза вызвала голографическое меню отеля и заказала лосось, чизкейк и бутылку «Сансер». Благодаря терморегулируемой системе воздушных труб вино прибыло в номер за считаные секунды.

– Дорогая, я тебя очень люблю. Еще раз прости, что вынудила тебя так упасть.

– Я все понимаю, – пожала плечами Каллиопа. – Издержки бизнеса.

Мама налила им вина и подняла свой бокал:

– За новое дело!

– За новое дело! – с улыбкой отозвалась Каллиопа.

От этих слов по телу прокатилась знакомая волна радостного предвкушения. Так они с мамой говорили каждый раз по приезде на новое место. А Каллиопа больше всего на свете обожала новые места.

Она перешла в гостиную и встала возле окна из оргстекла, выступающего наружу клином. За ним открывался чудесный вид на Бруклин и темную ленту Ист-Ривер. По поверхности реки скользили тени, – скорее всего, проплывали суда. На город опустился вечер, размывая очертания предметов. Тут и там вспыхивали огоньки, словно далекие звезды.

– Так вот он какой, Нью-Йорк, – задумчиво протянула Каллиопа.

Не один год вместе с мамой странствуя по миру, она много раз стояла возле таких же окон роскошных отелей и разглядывала города – неоновый муравейник Токио, жизнерадостный хаос Рио, увенчанные куполами небоскребы Мумбаи, белеющие в лунном свете, словно кости. Наконец она приехала в Нью-Йорк.

Здесь была родина великих супербашен, первый небесный город. Каллиопа уже испытывала к нему необъяснимую нежность.

– Великолепный вид. – Элайза подошла к дочери. – Напоминает панораму с Лондонского моста.