Сияющий мир

Зачем она это сделала? Морган объяснила себе, что хотела всего лишь проверить, сможет ли преодолеть барьер между ними – иначе ее нынешняя миссия была обречена на провал. Но в глубине души она знала, что это не так. Правда была в том, что Морган не хотела быть всего лишь учительницей, то есть очередной занудной и правильной до зубовного скрежета дамой. Частичка ее души, слабая и безвольная, хотела, чтобы Нейт видел в ней женщину.

…Вряд ли это понравилось бы Амелии.

Но он был дьявольски соблазнителен. Глядя на его губы, упрямо сжатые, но при этом невыносимо чувственные, Морган ощутила готовность поддаться соблазну.

– Я вижу, что Сесилии повезло с отцом, который любит ее… – сказала Морган.

Фраза звучала так, словно была заучена наизусть. Она такой и была, и слава богу, что Морган вообще хоть что-то сочинила заранее, иначе, несмотря на «Радость одиночества», она так и стояла бы, глупо таращась на Нейта, ошеломленная его красотой и мужественностью.

Правда, было бы лучше отрепетировать фразу без слова «любовь». Потому что… разве не так действуют падшие ангелы? Они соблазняют наивных женщин, которые готовы поверить в то, что любовь может смягчить жесткие линии этого лица, растопить его сердце?

Нейт ничего не сказал, но было очевидно, что Морган зря надеялась на какой-то отклик с его стороны. Его губы сложились в циничную усмешку.

– Сесилия ведет себя как ребенок, уверенный в своем положении в этом мире.

Вообще-то Морган намеревалась намекнуть на то, что Сесилии неплохо было бы чувствовать себя уверенно не только в драке, но решила оставить это на другой раз. То есть если этот «другой раз» наступит, что было маловероятно, судя по лицу отца девочки. Морган хотела упомянуть и о смерти матери, но поняла, что этой темы следует избегать.

Несмотря на то что ничего в облике кузнеца не предполагало интереса к разговору, Морган упрямо продолжила, совершенно забыв о «Рождественском ангеле»:

– Возможно, воспитание ребенка, воспитание девочки, представляет для вас некоторую проблему, мистер Хетоуэй.

«Это не твое дело, – предупредила Мери Бет, когда Морган сказала, что может поднять этот вопрос во время встречи. – Ты – учитель, а не семейный психолог».

Морган не думала, что только семейный психолог может обсуждать с Нейтом поведение его дочери. И хотя Хетоуэй проигнорировал ее сообщения, Морган не собиралась сдаваться.

Очевидно, он не любил, когда ему указывают на его ошибки – голос его был холоднее коннектикутского ветра, который как раз выбрал удачный момент, чтобы завыть снаружи.

– Ближе к теме, мисс Мак-Гир.

Сесилия нуждалась в ней, и, возможно, именно эта мысль придала Морган храбрости.

– Над Сесилией смеются дети.

Несколько широких шагов – и вот он уже стоит, глядя на нее сверху вниз, гипнотизируя черными глазами. Морган чувствовала его запах, запах мужчины: жар, раскаленное железо и мягкая кожа.

– Какие дети? – с угрозой спросил он.

Ей пришлось задрать подбородок, чтобы посмотреть на него. И ей совсем не понравилось то, что она увидела: глаза опасно сузились, на скуле подрагивает жилка. Стоя так близко, она заметила следы бакенбард, которые оттеняли невыносимо высокие скулы и мужественный подбородок. Так он выглядел еще более неукротимым, чем издали. Его губы были такими чувственными, что могли лишить женщину воли.

– Дело не в детях, – с трудом выдавила Морган, оторвавшись от соблазнительной линии его рта.

– Черта с два, именно в них!

– Вы ведь не думаете, что я назову вам их имена.

– Вы скажете мне, кто насмехается над моей Эйс, а я позабочусь об этом. Раз уж вы не в состоянии.

Морган вздрогнула, услышав обвинение, и тут пробудилась ее воля. Она готова была защищать учеников, как медведица своих малышей. Порой, глядя на море жизнерадостных лиц, она поражалась тому, как малы и хрупки шестилетние дети.

А после таких дней, как сегодня, она удивлялась тому, как невинность может превратиться в ходячий кошмар. И все равно она не собиралась доносить ему на собственных учеников!

Морган вздохнула, надеясь, что буря эмоций не отражается на ее лице.

– Мы говорим о детях. Как вы собираетесь «позаботиться» об этом?

– Уж точно не устраивать на них охоту, – ответил он с презрением в тщательно контролируемом голосе. Все же его мускулы предательски напряглись, выдавая гнев.

Взгляд Морган остановился на каплях пота на словно выточенном лице. Она не могла даже шевельнуться – к счастью. Иначе бессознательно облизнула бы губы, пересохшие от того жара соблазна, что источал этот мужчина.

– Я не собираюсь иметь дело с детьми, – мягче добавил он. – Но я вырос с их родителями и мог бы с ними поговорить.

В его голосе слышалась явная угроза. Вместе с тем дело было в его любви к дочери, в желании защитить ее. И эта любовь растопила сердце Морган быстрее, чем это мог бы сделать пылающий в очаге огонь.

– Мистер Хетоуэй, вам нужно сделать совсем немногое, чтобы помочь Сесилии дома…

– Раз уж у вас не получилось сделать это в школе?

Морган сразу же ощетинилась. Она не позволит так нападать на себя!