Сияющий вакуум

Пуля, выпущенная с большого расстояния, была на излете и не могла никого убить. Но она угодила точно в середину картонной коробки. Уже собираясь опуститься на водительское место, Филипп Костелюк понял: драгоценную тарелку с формулой раздробило на осколки и разметало во все стороны. Жанна, ничего не понимая, вытирала свои окровавленные ладони о шубу. От нее не было толку.

Хватило только короткого взгляда, чтобы Земфира поняла, что произошло. Филипп быстрыми движениями готовил машину к старту, а три женщины ползали в снегу под пулями, собирая осколки. Уже Запуская двигатель, Филипп Костелюк увидел, как Ариса прячет треугольный осколок в свой мешочек на груди. Она показала находку, блеснув глазами. На осколке ясно была видна грудь пастушки, украшенная медальоном с формулой.

— Филипп Аристархович, сдавайтесь! — зашумел мегафон. — Я обещаю, если вы сдадитесь добром, то жизнь ваших жен гарантирована! Вы окружены!

— Ох, как ты мне надоел!

Земфира последней забралась в машину и захлопнула дверцу. Нога Филиппа мягко надавила педаль. Жанна вскрикнула и вдруг спросила совершенно спокойным голосом:

— Я буду падать лицом в снег?

Но никто не ответил ей. Машина плавно снялась с конкретной временной точки и пошла в прошлое. За стеклянными трещинами ветрового стекла можно было различить блестящие на солнце бегущие танки. Танки замерли. Их стволы вздрогнули, втягивая только что выпущенные снаряды, и гусеницы закрутились назад. Голос Дурасова, усиленный мегафоном, насмешил Филиппа:

— …ынежурко… ыв… анаворитнараг… неж… хи- шав нзиж…

Голос звучал наоборот. Круг сомкнулся. Солнце сверкнуло на зеленом капоте рефрижератора и одним легким движением закатилось на западе. Машина пошла в прошлое.

ЕЩЕ ОДНА ОШИБКА

Глаза первой жены Филиппа устало сомкнулись, бинокль упал на пол кабины.

Жанна, широко раскрывая рот, беззвучно кричала. Какие все-таки у нее были красивые зубки — прямо двойное ожерелье из жемчуга! Милада дрожала, она единственная из всех оказалась в кузове, она подпрыгивала от холода за толстым заиндевелым стеклом, пританцовывала, выбрасывая большие струи пара изо рта.

Когда Филипп Костелюк отпустил рычаг давления, крепкая рука Арисы сдавилась в кулачок. Внутри кулака был черный мешочек. Внутри мешочка не прижившееся семечко — мать девушки, которую она поклялась охранять всю свою жизнь, — и кусочек фарфоровой тарелки с формулой, которая могла продлить жизнь всего человечества.

Все приготовились к долгому путешествию, но в субъективном времени беглецов движение в прошлое продолжалось лишь какие-то две-три секунды. Солнце скользнуло за черный край на западе, машину тряхнуло, и она врезалась в снег. Филипп ударился грудью о руль и выругался.

Грузовик медленно заваливался на левый бок. Звука мотора не было. Филипп глянул на измеритель топлива. Стрелочка на нуле. Это было странно, только что измеритель показывал полный бак.

— Где мы? — Первой подала голос напуганная Жанна. — Это семнадцатый век?

Вокруг было темно. Вокруг сияли звезды и расстилалась во все стороны неприятно знакомая снежная пустыня.

— Может, и семнадцатый. — Филипп Костелюк на всякий случай вытащил пистолет и спрыгнул в снег. — А может, и еще какой.

Как опытный водитель, он хорошо понимал, что весовые балансы в машине отсутствуют. Филипп не без основания рассчитывал на тяжесть самого кузова, но о каких бы то ни было навигационных приборах в этих обстоятельствах не могло быть и речи. Он пошутил, когда говорил о выборе века. В данных обстоятельствах он мог выбрать только направление, а куда занесет машину кривая темпорального поля, созданного бензиновым движком, только Ахану известно.

Вызывало подозрение то краткое время, что машина пребывала в движении. Обнаружив большую желтую лужу под пробитым пулей бензобаком, Филипп Костелюк понял, что движение назад прекратилось вместе с работой двигателя, а двигатель заглох через три секунды после начала работы.

Со скрипом грузовик продолжал наклоняться влево. В небе мелькнула белая полосочка, за ней еще одна. Филипп задрал голову. Оба зерна упали где-то километрах в двадцати на северо-востоке.

В снежной легкой дымке он явственно различил два существа, на таком расстоянии они не производили особого впечатления: металлическая муха, с головой в виде длинного иглообразного жала, и оранжевая бабочка. Филипп даже протер снегом глаза. Он уже видел этот поединок. Только в прошлый раз он находился совсем рядом. Тут не перепутаешь: у бабочки между крыльями вместо обычного тела извивалось синее тело женщины, а волосы были растянуты струнами, и каждый взмах сопровождается будто далеким аккордом.

— Можно выйти? — спросила Милада. У бедняги зуб на зуб не попадал, когда она спрыгнула в снег и встала рядом с мужем. — Куда это мы действительно попали? — сказала она с сомнением. — Знакомое вроде место!