Сияние

Затем голос гораздо более низкий и властный, чем голос Грейди, заговорил с ним откуда-то… отовсюду… прямо изнутри его существа.

(Выполняйте обещание, мистер Торранс.)

– Выполню, – сказал он. В его собственном голосе звучала раболепная покорность. – Выполню.

Он подошел к столу и взял молоток за ручку.

Потом поднял его.

Широко, с силой размахнулся.

Молоток со зловещим шипением рассек воздух.

На лице Джека Торранса стала расцветать улыбка.

Глава 49 Холлоран отправляется в горы

Было 13.45, и, если верить одометру «бьюика» и полузанесенным снегом указателям, до Эстес-Парка оставалось всего три мили, когда его машину все-таки вынесло с дороги.

На высокогорье валил самый плотный снег, какой Холлоран когда-либо видел (что, впрочем, мало о чем говорило, поскольку всю свою жизнь Холлоран стремился видеть как можно меньше снега), а ветер дул прихотливыми, своенравными порывами, то налетая с запада, то утихая, чтобы атаковать с северной стороны, застилая поле зрения все новыми тучами снежных хлопьев и каждый раз напоминая: стоит ему пропустить поворот, как он полетит на своем «бьюике» вверх тормашками в двухсотфутовую пропасть. Сказывалось и почти полное отсутствие у Холлорана опыта зимнего вождения. Его пугало, что желтая разделительная полоса полностью скрылась под слоем снега, и приводили в панику особенно сильные порывы ветра, налетавшие из расщелин и норовившие развернуть вокруг своей оси даже тяжелый «бьюик». Его ужасало, что все дорожные знаки и указатели были густо залеплены снегом, и оставалось только гадать, налево или направо уходит шоссе на этом гигантском белом экране кинотеатра под открытым небом, сквозь который он ехал. Словом, его пугало почти все. С того самого момента, как к западу от Боулдера и Лайонза начался подъем в горы, он вел машину, покрывшись холодным потом, нажимая педали газа и тормоза с такой нежностью, с какой прикасался бы к драгоценным вазам эпохи династии Минь. По радио диск-жокей перемежал рок-н-ролл с призывами по возможности не пользоваться сегодня основными автомагистралями и в особенности воздержаться от любых поездок в горы, поскольку все дороги там представляли повышенную опасность, а многие стали совершенно непроходимыми для обычного транспорта. Передавались сообщения о десятках аварий, причем о двух очень серьезных. В первом случае разбилась группа горнолыжников на микроавтобусе «фольксваген», во втором в катастрофу попала целая семья, возвращавшаяся в Альбукерке через перевал Сангре де Кристо. Общий итог: четверо погибших и пятеро раненых. «А потому воздержитесь от поездок и лучше слушайте хорошую музыку на своей любимой радиостанции Кей-ти-эл-кей», – бодро заключил ведущий и усугубил и без того дурное настроение Холлорана, включив «Солнечные деньки».

«Были радостными мы в эти солнечные дни…» – заливался счастливый Терри Джекс, и Холлоран с проклятием выключил радио, прекрасно зная, что через пять минут включит его снова. Какую бы чушь по нему ни передавали, ехать с ним было лучше, чем в полной тишине белого безумия.

(Пора признаться, теперь этот черный парень немного белый. Знаешь почему? Потому что волосы на его заднице стали седыми от страха!)

Ничего смешного. И вообще он бы повернул назад еще перед Боулдером, если бы не твердая уверенность, что мальчик попал в очень большую беду. Но даже сейчас вкрадчивый внутренний голос откуда-то из глубин сознания – скорее голос здравого смысла, чем трусости – настоятельно советовал ему найти в Эстес-Парке мотель и провести там ночь, пока снегоуборочные машины не расчистят хотя бы часть дорожной разметки. Голос напоминал ему об опасной посадке самолета в Стейплтоне и о том жутком ощущении, что лайнер падает носом вниз, торопясь скорее в ад, чем к выходу номер 39 терминала Б. Но здравый смысл пасовал перед чувством долга, а оно твердило: тебе непременно нужно попасть туда именно сегодня. Буран? Что ж, значит, ему вдвойне не везет. Значит, преодолеем еще и буран. Он боялся, что если промедлит сейчас, в будущем ему придется бороться с кошмарными снами пострашнее любой бури.

Ветер внезапно вновь сменил направление, словно решив еще больше осложнить ему задачу, и он перестал видеть не только горы, но даже сугробы, наваленные по обе стороны шоссе. Он ехал сквозь непроглядную белую пустоту.

Затем из этого молочного супа вдруг возникли мощные натриевые фары снегоочистителя, и, к своему ужасу, Холлоран понял, что его «бьюик» движется вовсе не по правой стороне шоссе, а метит капотом в точности между этих двух огней. Снегоуборщик не слишком точно придерживался своей полосы, и Холлоран увел машину в занос.

Завывание ветра перекрыл сначала рев дизельного двигателя снегоуборщика, а потом и его звуковой сигнал, долгий и почти оглушительный.