Сияние ангела

Я лавировала среди машин, не обращая никакого внимания на гудки. Дорога расчистилась — толчки продолжались, и люди прижимались к обочинам. В Мехико было много землетрясений. В обычной ситуации остановиться было бы разумно. Но я не собиралась этого делать, учитывая энергию, которую я чувствовала в этом месте. Я вела пикап. Сэм взвыл от боли, когда я заскочила на бульвар, а потом спустилась обратно на дорогу. Мы ехали на север по Пасео-да-ла-Реформа. Я с ужасом увидела, что была права, когда собиралась вытащить нас отсюда как можно быстрее.

Перед нами высилась пустая колонна, на которой когда-то стоял золотой ангел Мехико и протягивал золотой венок к небу. Она раскачивалась взад-вперед, как слишком высокая башня Дженге.

— Dios mío, — прошептал Себ сзади.

Выхода не было, я стиснула зубы и понеслась к ней. Когда она начала падать на дорогу, Лиз закричала, впиваясь руками в сиденье. Мы проскочили под ней и благополучно оказались на другой стороне.

Сэм слабо рассмеялся.

— Подруга, где я могу номинировать тебя на водителя года?

Я так сильно сжала руки, словно они были приклеены к рулю.

— Не сглазь, — сказала я, не отрывая глаз от дороги. — Тебе стоит повременить, пока я не вытащу вас из города.

— Вытащишь, — твердо сказал Алекс. — Вытащишь.

И каким-то образом у меня все получилось.

Мы ехали по горной дороге навстречу закату. Здесь землетрясение не было таким ужасным, хотя нам приходилось уворачиваться от поваленных деревьев. Но все было мирно. Горы тянулись к небу — так было и так будет. Я вздохнула. Мир — это хорошо. Это очень хорошо.

Алекс сидел за рулем. Я расположилась сзади рядом с Себом. Он молчал и смотрел вдаль. Я чувствовала его боль из-за того, что произошло с городом, где он родился. Когда мы достигли окраин Мехико, я заметила в зеркале заднего вида огромную волну, и у меня перехватило дыхание. Земля в centra вздыбилась и буквально прокатилась волной. Здания вздрогнули и упали, а машины провалились в трещины. Мы остановились у обочины, вести машину было слишком трудно, и стали наблюдать. Наконец волна ушла в землю, и в полной тишине я увидела, как с пылью поднимается большой шлейф.

— Садись назад, с тебя хватит, — сказал Алекс. У него было каменное лицо. Я не спорила.

Никто из нас не говорил после произошедшего. Никто из нас не говорил и сейчас, через несколько часов. Выражение лица Себа разрывало мне сердце. Хотя он всегда ненавидел Мехико за то, что там происходило, видеть, как город сровнялся с землей… Я сглотнула, у меня стучало в висках. Я хотела обнять его и чтобы он обнял меня, но не могла преодолеть неловкость между нами, как бы ни хотела.

Впереди откашлялась Лиз.

— Надеюсь, что с Карой иБренданом все в порядке, — тихо сказала она.

Она не упомянула Уэсли и Триш. Я не виню ее. Думать о них было слишком тяжело.

— Надеюсь, — ответил Алекс, переключая передачу.

Он пытался позвонить им, но телефоны не работали. Мы этого не говорили, но знали, что на них легко могла напасть толпа, когда они спускались, особенно учитывая травмированную ногу Брендана.

Я прислонилась к холодному стеклу и смотрела на проносящиеся деревья. Я рассказала, что почувствовала от Разиэля — половина ангелов во всем мире мертва. Думаю, это должно быть победой… но сейчас не казалось так.

Мы повернули, и открылся вид на город, тонущий в лучах заката. Алекс остановился, и мы вышли, даже Сэм выбрался из машины, опираясь на плечо Алекса. Мы молча смотрели на разрушенный город. В полном соответствии со статусом самого сейсмоустойчивого здания в мире стояла Торре-Майор, ее стены из зеленого стекла изгибались на фоне неба.

Больше ничего не осталось.

Вокруг на несколько миль раскинулся город, стертый с лица земли, — от некоторых зданий осталась только половина, остальные рассыпались в щебень. Я видела плоский прямоугольник Сокало — собора не было.

Лиз дрожала, обняв себя.

— Как думаешь, это произошло по всему миру? — прошептала она. — Или только здесь?

Ни у кого не было ответа.

Наконец Алекс вздохнул:

— Идем. Надо найти место для ночлега.

Все пошли к машине, а Себ не двигался и продолжал смотреть на город. Я взглянула на его лицо и увидела слезы на щеках. Что-то освободилось внутри меня, и я обняла его, рыдая. Он крепко прижал меня. Мы дрожали и судорожно обнимали друг друга. Боже, какой я была дурой. Помешалась на разрыве с Алексом. Себ был прав. Мы просто поцеловались. Между нами ничего не изменится, пока мы сами этого не захотим.

— Прости, — прошептала я. — Себ, прости. Я хочу, чтобы все было как раньше.

— Я тоже этого хочу. Больше всего на свете.

Я закрыла глаза, вздохнула и прижалась к нему. Я чувствовала, как его щетина щекочет мне волосы, чувствовала тепло его рук Ничего не изменилось. Изменилось все. У меня снова был друг. Я знала, что Себ все еще любит меня, а он знал, что я не люблю его. Но это было не важно. Мы все равно были нужны друг другу. Может, для великого замысла наша дружба была не так важна, но сейчас, после всего, через что мы прошли, для меня она была важна больше, чем когда-либо. Что еще у нас есть настоящего, кроме дружбы?