Сияние ангела

— Нет, но ты все равно ответь, — процедил он. — В общем, я сказал: выбирай. Я не хочу видеть этого парня.

Уиллоу вскинула подбородок. Он вновь увидел, в каком она бешенстве.

— Нет, я не буду выбирать. Ты абсолютно неспра­ведлив. Себ единственный полуангел в мире, которого я знаю. Я не собираюсь выкидывать его из своей жизни, потому что ты ведешь себя как ревнивый дурак. — Он посмотрел на нее, она вздохнула и запустила руки в во­лосы. — Прости, давай забудем все и поговорим об этом завтра? Мы оба взвинчены. Мы говорим не то, что дума­ем.

— Повисла пауза. Звуки города доносились до них, словно сердцебиение.

— Нет, только не я, — наконец сказал Алекс. — Я го­ворю то, что думаю.

Он открыл дверь, вошел в дом и посмотрел на Уиллоу. Она стояла, позади нее шумела улица. Она была такая красивая, что у него сжалось сердце, даже сейчас.

— Желаю счастья в дружбе с Себом, Уиллоу, — тихо сказал он.

Глава 20

Я не знаю, как можно вернуться после такого разго­вора.

В тот вечер я не стала ужинать. Не могла проглотить ни куска. Я просто пошла в спальню девочек, сидела там, лежала на кровати и думала: «Мы с Алексом расстались?» Я поежилась, эти слова напомнили мне о предчувствии, которое возникло у меня в первый день в этом доме. Я знала, что найду здесь несчастье.

Боже, иногда я ненавидела телепатию. Я лежала, свер­нувшись на выцветшем синем покрывале, и слушала шум машин. Издалека доносилась рок—музыка. Я хотела бы никогда не встречать Себа. Затем я вздохнула и за­чесала волосы назад. Нет, не хотела бы. Я не могла этого хотеть. Я никогда не могла бы этого хотеть.

Неужели мы с Алексом расстались?

Я все время возвращалась к этому, как будто у меня в голове заело пластинку. Ведь мы не могли этого сде­лать — или могли? Он все еще любил меня, я знала это, и я любила его так сильно, что от одной мысль о том, что я осталась без него, у меня перехватывало дыхание. Несомненно, завтра он придет в себя и поймет, как не­справедлив был со мной. Поймет ли? Я спущусь вниз и встречусь с ним взглядом. Я увижу извинение в его глазах, и мы ускользнем куда—нибудь, он обнимет меня и скажет: «Прости, конечно, я доверяю тебе, забудь все, что я сказал».

Я уставилась на потолок, на неровную штукатурку, на тени с дороги, которые подпрыгивали на каждой кочке и яме. Это была приятная мечта, но я чувствовала, что это только мечта. Я никогда не видела Алекса таким злым. Не то чтобы я не понимала, почему он злится. Я знала, что не обрадовалась бы, скажи он мне, что между ним и Карой есть телепатическая связь. Это даже мягко сказано. Эта мысль терзала меня день и ночь, при том что я телепат и знаю, что происходит. Алекс не мог этого сделать. Я не виню его за то, что он так расстроился.

Нет... но я виню его за то, что он не доверяет мне. Несомненно, я испытывала какие—то чувства к Себу, и только то, что я с Алексом, удерживало меня от того, чтобы убежать с ним на край света.

Себ. Я тяжело сглотнула, продолжая лежать непод­вижно на кровати. Где—то в глубине души я знала, как сильно мне сейчас хочется связаться с ним телепати­чески. Он должен был знать, что мы с Алексом поруга­лись. Я знала, что ему интересно. Ему надо было знать, что со мной все хорошо. Даже не осознавая этого, я стала искать его, но затем остановилась, вспомнив, как Алекс сказал: «Если ты подумаешь о Себе прямо сей­час, в душе...» О боже. Теперь я никогда не смогла бы от­носиться нормально к тому, что раньше казалось мне естественным — этой природной связи между полуан­гелами, своего рода продолжению нашей дружбы. Я по­чувствовала себя совсем несчастной и одинокой и утк­нулась лицом в подушку.

Послышался легкий стук в дверь.

Я села, у меня забилось сердце. Я точно знала, что это Себ, и я ненавидела чувство облегчения, которое охва­тило меня. Подтверждалось каждое обвинение Алекса. Но я не могла сдержаться. Мне очень нужен был кто—то прямо сейчас, и я знала, что Себ чувствует это и что он будет здесь. Он ни за что не уйдет.

Я не помнила, чтобы плакала, но на моих щеках были слезы. Я вытерла лицо и вскочила с кровати. Затем огля­дела спальню и поправила волосы. Вероятно, они были взлохмачены и выглядели, как куча зажженных спичек.

Я открыла дверь. Себ стоял в коридоре, руки в карма­нах, каштановые кудри растрепаны. Он с тревогой смо­трел на меня.

— Можно войти?

«Боже, я так рада видеть тебя. Пожалуйста, можешь просто обнять меня, можно, я поплачу на твоем плече?» Но я сдержалась и не сказала этого. Я кивнула и шире открыла дверь. Он зашел в комнату, и, поколебавшись, я закрыла за ним дверь. Несмотря на все, сейчас мне нужно было побыть одной. Происходящее между мной и Алексом было только нашим делом.

Мы сели на кровать. Я прислонилась к стене. Несколь­ко минут мы молчали. Мне стало легче от того, что рядом со мной был кто—то, кто понимал меня без слов.

— Вот такая ерунда, — в конце концов сказала я.

Себ скривился.

— Вы поругались из—за меня? Можешь не отвечать, — хмуро добавил он. — Все слышали. Половина команды не могла дождаться, чтобы рассказать мне об этом.

Замечательно. Я сжала кулаки.