Сияние базальтовых гор

У самой опушки леса они спустились в траншею и по ней прошли в блиндаж. Человек в комбинезоне повернул выключатель. В блиндаже стало светло, как днём. Осмотревшись, как бы прикидывая в уме, выдержат ли толчок взрывной волны стойки блиндажа, Владимир Петрович присел на один из ящиков, заменявших стулья, закурил и взглянул на часы.

— До запуска остаётся полтора часа. Через полчаса лично проверьте угол рассеивания каждой пары аппаратов и отправьте экипажи в укрытия. Задача следующая, запишите.

Инженер записал условия запуска снарядов-самолётов, угол рассеивания и потолок каждой серии залпов.

— Последняя пара аппаратов, — повторил ещё раз Владимир Петрович, — должна послать снаряды ровно через 30 секунд после первой.

Он сделал глубокую затяжку, пустил под потолок блиндажа одно за другим несколько колец дыма, выжидая, пока инженер зоны закончит запись. Потом попросил повторить задачу и добавил:

— Вторая серия снарядов должна уйти в стратосферу через пять минут после первой. Третья — через десять минут. Высота второй серии, как условились: 15 тысяч метров. Высота третьей — 25 тысяч метров.

Владимир Петрович подошёл к начальнику охраны подполковнику Зорину. Тот встретил его вопросом:

— Где вы, Владимир Петрович, намерены находиться в момент запуска снарядов?

— Как где? На наблюдательном пункте, — уклонился он от прямого ответа.

— Точнее.

— В безопасной зоне на соседнем холме… Там, вероятно, мы будем все.

— Все не все, но вам придётся, Владимир Петрович, подчиниться предписанию генерала Прозорова.

— А именно?

— Приказано не подпускать вас к аппаратам ближе 700 метров.

— Очень хорошо! Я как раз облюбовал холмик в километре от площадки. Когда до нас долетит грохот взрыва, снаряды уже будут в заоблачных далях.

— Учтите, Владимир Петрович, — предупредил подполковник. — За 15 минут до запуска закрывается всякое хождение в черте зоны. Ни вопросов, ни ответов охрана не признаёт. В силе будет только одна форма объяснений… «Руки вверх!»

— Договорились. А теперь, — он взглянул на часы, — пора в безопасную черту, — и, обернувшись к инженеру зоны, напомнил: — Сигнал: три ракеты. Третья красная — залп.

ГЛАВА XIV ИСКУССТВЕННЫЙ ДОЖДЬ

Назар Гурджия дремал, прислонившись к каменной стенке колодца. То, что произошло, он вначале принял за кошмарный сон. Но даже проснувшись окончательно, он не мог понять происходящего.

На огромном пространстве поднебесья, словно занавес, распахнулась ночная мгла. Всё озарилось светом необычайной силы, и грянул всепотрясающий гром, да так, что задрожала земля. Назару показалось, что его кто-то с силой толкнул. Он не помнит, как вскочил, ухватившись за чугунную ручку колеса, жмурясь от яркого зарева. Проснулось всё село. Народ в испуге выбегал на улицу и замирал в неподвижном молчании, наблюдая невиданное сияние, словно извергаемое вдруг прорвавшимися вулканами Базальтовых гор.

Что произошло в эти предутренние часы, никто толком не мог понять. Не успели люди опомниться, как всё стихло. Лишь откуда-то сверху потянуло прохладой. А затем нивесть откуда надвинулись тучи, на землю упали тяжёлые, холодные капли, пошёл освежающий дождь, вскоре перешедший в ливень.

Занималось утро. Впервые за два месяца знойного лета начали перекликаться петухи.

Впоследствии жители десятков, а может, и сотен сёл вокруг рассказывали об этом необычном явлении тысячи разных небылиц. Верующие связывали дождь с милостью господней, снизошедшей на землю, внемля молениям служителей церкви.

Однако большинство склонно было считать это естественным явлением природы — «солнечной бурей».

Такой вывод напрашивался сам по себе, так как очень скоро на всей территории, где было видно это загадочное сияние, начался ливневый дождь, сопровождавшийся обычными спутниками — далёкими раскатами грома и резкими порывами ветра.

Начавшийся к утру дождь лил, не переставая, до самого вечера. Раскалённая, долго не видевшая влаги почва задымилась тёплыми испарениями. Поднявшиеся от земли густые непроглядные туманы стлались плотной пеленой по степи всю ночь.

На следующий день Владимир Петрович встал до восхода солнца и поехал в степь. Занималось утро, ясное, тихое.

На обратном пути Владимир Петрович увидел интересную картину и остановился. Плотный загорелый мужчина на корточках сидел у заднего ската «газика», осматривая покрытый грязью кузов машины. Узнав в нём агронома МТС, Владимир Петрович стал наблюдать, раскуривая папиросу. Потом подошёл поближе, улыбнулся и спросил:

— Чем это вы, Леонид Васильевич, так заинтересовались?

— Грязью, Владимир Петрович. Первый раз в жизни обнаружил настоящую красоту. Посмотрите, сколько налипло, будто по весенней распутице проехали. Замечательно! Хорошо промочило почву.

— Да, неплохо. Осадки, мне кажется, вполне достаточны для полевых культур.

— Разумеется. Три таких полива в засушливую пору лета, и тогда никакие суховеи не страшны.