Сияние базальтовых гор

— Теперь готовьтесь лицезреть лики святых, — пошутил Дмитрий Дмитриевич, — а там приобщимся к мощам великих угодников… Да, Пётр Кузьмич, а мощи «святого Софрония» сохранились?

— Антирелигиозному музею передали. «Святой Софроний» — на редкость грубая фальшивка. Когда анатомы присмотрелись к скелету, он оказался женским.

Профессор остановился, прислушиваясь к чему-то. Все затаили дыхание. Откуда-то из глубины горы доносилось ровное гудение, напоминающее «пение» телеграфных проводов тихой ночью.

— Слышите?.. — оживлённо произнёс профессор. — Поют, как басовая струна. Поют безумолку, — он взглянул на циферблат ручных часов, осветив их фонариком, — вот уже 125 часов…

Профессор нажал кнопку. Прямо перед спутниками, словно поднятый волшебной силой, отделился и пошёл вверх каменный квадрат стены. Открылся огромный сводчатый зал, похожий скорее на подземный ангар. На длинных стендах, вдоль параллельных двух-тавровых балок стояли странной формы У-образные двигатели. В развилке каждого вместо обычного бака для горючего — цилиндрический стакан, напоминающий укороченный наполовину кислородный баллон. Под высокими каменными сводами, покоящимися для безопасности на чугунных колоннах, гудение двадцати различных моторов сливалось в один голос и было похоже на мощную октаву сирены океанского лайнера.

Перед профессором откуда-то из полумрака появился плотный мужчина в синем, аккуратно облегающем фигуру комбинезоне и отчеканил:

— Стендовые испытания проходят успешно. Подача горючего и его сгорание протекают нормально. Происшествий нет. Двигатели переключены на максимальный режим.

— Прошу ознакомить правительственную комиссию с характером стендовых испытаний.

Дежурный инженер сложил руки рупором и крикнул в глубину подземного зала:

— Механик! Журнал стендовых испытаний — быстро!..

Члены комиссии неторопливо переходили от одной группы моторов к другой, прислушиваясь к мерному гудению двигателей. Дмитрий Дмитриевич и генерал Прозоров о чём-то вполголоса переговаривались между собой. Потом Дмитрий Дмитриевич подошёл к профессору.

— А как же, профессор, выключить эту бушующую стихию, как немедленно остановить двигатель, если это потребуется?

Дмитрий Дмитриевич сказал это, обменявшись лукавым взглядом с Прозоровым. Они оба хорошо знали, что профессор демонстрирует это всегда сам и с большой охотой. И действительно, вместо ответа на вопрос, профессор подошёл к контрольному щиту управления одного из двигателей, нажал красную кнопку, и мотор, тяжело вздохнув, умолк. Повернувшись к членам комиссии, он пояснил:

— А теперь, чтобы запустить двигатель вновь, достаточно нажать белую кнопку…

Его указательный палец лёг на эмаль кнопки. Послышался еле уловимый металлический щелчок, и внутри трубки, отводящей газы, послышалась знакомая «мелодия» вырывающихся с огромной силой газов, свидетельствуя о том, что двигатель работает вновь.

— Зелёная кнопка, — пояснил профессор, — это управление подачи газа в камеры сжатия, — и начал наглядную демонстрацию.

— Видите шкалу? — продолжал он. — На ней 10 делений. На первом делении горючего поступает столько, сколько нужно для нормальной работы малолитражного автомобильного двигателя или мотора небольшого катера. На втором делении — питание двигателя утраивается. Его достаточно для работы любого автомобиля на предельных скоростях. Третьего деления достаточно для поршневой группы мощного плантажного трактора, семитонного грузовика или речного катера на 100—150 пассажиров…

Теперь начал объяснения дежурный инженер.

— Малолитражные двигатели, — уверенным тоном докладывал он, — за время работы на стенде проделали «путь», равный 10—11 тысячам километров. Расход горючего на 100 часов работы исчисляется несколькими килограммами. Из этого следует, что одного баллона горючего (какие стоят сейчас на моторах) хватит на 120 тысяч километров.

— Позвольте, — перебил его один из членов комиссии, — насколько я понимаю, этим решается грандиозная проблема народного хозяйства. И решается просто фантастически.

— Вы правы, Матвей Александрович, — заметил главный конструктор завода, изготовлявшего опытные двигатели для лаборатории профессора Кремлёва. — При выпуске автомобиля цех сборки ставит на машину один такой баллон с новым горючим, и у её владельца нет хлопот о бензине. Одного баллона, если я не ошибаюсь, хватит на всю жизнь автомобиля?

— Именно так, — согласился профессор. — Только один баллон на весь срок эксплуатации или до капитального ремонта. Мне кажется, это неплохо.

— Не нужны будут бензоколонки, склады горючего, — добавил Прозоров. — Исчезнут на улицах городов и сёл пары бензина и керосина, люди забудут о них, как мы забыли, об огне, добываемом путём трения. Бензин и керосин выйдут из употребления так же, как отжила свой век лучина.

— Пётр Кузьмич, — обратился Споряну к профессору Кремлёву. — Профессор Хрусталёв и профессор Левашов заинтересовались устойчивостью налёта на металле. Я несколько отстал за время командировки. Не знаю о последних исследованиях…