Сияние черной звезды (СИ)

Бездумно водя пером по белому листу бумаги, вспомнила рассказ рыжеволосой любовницы кесаря — тогда не обратила внимание, а вот сейчас припомнила — на свободных островах росли травы, которых более нигде не было. Можно было бы списать на случайность, но случайности в данной ситуации сомнительны. Вторым абсолютно точно известным мне моментом был рацион светлых — он значительно отличался от человеческого, и в его составе в основном были рыба, ягоды и орехи, даже те хлебцы, на которые кесарь намазывал сыр для меня за завтраком, был определенно изготовлен из ореховой муки. И последнее — наш разговор с Акъяром в саду, мой вопрос: «Вы не знаете, есть ли здесь змеи там, или прочие скрытые в траве неприятности?» и его ответ: «Определенно нет. Это магически созданный сад, хищная живность обычно избегает подобных мест».

И вот тебе главный вопрос, Катриона, каким образом прибывшим элларам удалось так быстро ликвидировать все, судя по рассказу Адраса о Мигране, многочисленные человеческие государства?

— Вы уничтожили все те злаковые культуры, что являлись основой рациона людей помимо мяса и прочего! — с трудом сдерживая злость, произнесла я.

Эллары промолчали, зато Акъяр насмешливо произнес:

— Вы слишком хорошего мнения о вашем новом народе, пресветлая императрица, — усмехнулся и добил: — На всей территории как Эррадараса, так и Тэнетра, вы не найдете ни одной коровы, козы или овцы… Разве что в виде схематической наскальной живописи.

В следующее мгновение все эллары разом поднялись. Лорды остались стоять, склонив головы, их секретари рухнули на пол, едва ли не приложившись к нему лбами. А по обе стороны от меня опустились две дьявольски знакомые ладони, после чего, у самого виска прозвучало на оитлонском:

— Кого будем сжигать, нежная моя?

— Едва ли вам понравится ответ, мой кесарь, — сдавленно ответила я.

Тихая усмешка и громкое:

— На сегодня достаточно.

Молча сложила бумаги и записи, передала склоненному Эдогару, который даже не разогнулся, беря бумаги.

И меня поглотил портал.

* * *

В месте, куда Араэден перенес меня шумела вода. Сотни, тысячи капелек воды ниспадающих с древних соцветий сталактитов, образующих крохотные ручейки, сливающихся в единый узкий, и вытекающий прочь из небольшой пещеры, в которой мы оказались.

— Идем, — кесарь протянул руку, шагнув вперед.

Ступила следом и ощущая собственную ладошку окончательно беспомощной в его сильной руке, проследовала за императором на свет.

Мы вышли на поляну, покрытую изумрудно-зеленой травой и расположенную у обрыва, с которого открывался вид на безбрежный синий и ныне совершенно спокойный океан.

Видимо потому, что я растерянно плелась, едва переставляя ноги, Араэден подхватил на руки, и понес сам, ступая уже быстрее и увереннее. Дошел до самого обрыва, сел на краю, и усадив меня на к себе на колени, снял сначала обруч, удерживающий покров, после и саму ткань. А затем, аккуратно распуская мои волосы, жестко произнес:

— Нежная моя, уныние — слабость. Отчаяние — глупость. Мне продолжать?

Хотела сказать «не стоит», а вместо этого прошептала:

— Они уничтожили всю экосистему этого мира…

Усмехнувшись, кесарь уложил меня на траву, сам перевернулся на бок, сорвал ближайшую травинку, и демонстративно-пристально разглядывая ее, сообщил очевидное:

— Мир давно создал новую.

И Араэден выразительно провел по моим губам этой самой травинкой.

Молча отобрала ее, села, пристально глядя на частичку крайне густого окружающего травяного покрова, затем взглянула на наблюдающего за каждым моим движением императора и заметила:

— Лорд Кеанран умеет задавать правильные вопросы.

Усмехнувшись, кесарь ответил:

— Мертворожденный сумел не только построить свой Дворец, но и приблизить его практически вплотную к Великим.

Я рывком стянула с себя верхнее платье, расстегнула до пояса второе, легла на живот и покусывая травинку, спросила:

— Стоит приблизить лорда Кеанрана?

Кесарь перекинул мои волосы наперед, мягко прошелся ладонью по спине и с улыбкой посоветовал:

— Стоит внимательно слушать его, нежная моя.

Пожав плечами, грустно заметила:

— Крайне внимательно стоит слушать всех. И чем дальше, тем больше понимаешь, что любое упущенное слово может стать фатальной ошибкой.

Улыбнувшись, кесарь провел костяшками пальцев по моей щеке и произнес:

— Ошибки — это каменная плитка, устилающая дорогу к успеху. Тебе ли не знать об этом.

Но я не успела даже обдумать его слова, как кесарь добавил:

— Все, что тебе мешает сейчас — это страх. Страх совершить ошибку, страх сделать неверный шаг, страх выпустить ситуацию из-под контроля. Ты боишься, нежная моя, постоянно забывая, что за твоей спиной всегда стою я. Я исправлю любую ошибку, удержу, даже если ты будешь падать, и я уже контролирую весь этот мир, одно твое слово — он будет положен к твоим ногам.

Я улыбнулась, глядя в загадочно переливающиеся глаза кесаря, легла удобнее, положив голову на сложенные руки и продолжая смотреть на императора. Несколько секунд просто смотрела, а затем тихо спросила:

— То есть между этим миром и вами, готовым стереть его с лица земли, стою только я?