Сияние черной звезды (СИ)

Вспышка от портала была яркой, яркой настолько, что глаза заслезились теперь не только у меня, но и у всех окружающих.

И два сильнейших мага Нижнего мира нас покинули с целью, банально выражаясь, залатать крышу.

«Кесарь… — мысленно позвала я. — Араэден…»

Ответа не было.

В следующий миг у меня распрямились плечи и вздернулся подбородок.

Да, я поклялась в храме матери Прародительницы выполнить свой долг, вот только.

«Шенге, Утыррка выполнять свой долг»

«Долг вести Утыррка к гибели»

Я запомнила твой урок сразу, папочка, проблема в том, что осознала его слишком поздно.

— Адрас? — обернулась к темному принцу.

Мой практически брат, я уже едва ли воспринимала его иначе, молча подошел и взял меня за руку. Вспышка порталла, и мы вышли на полях некогда высившегося здесь Миграда.

Я вдохнула воздух свободы полной грудью, он тоже.

— Ты узнал, как можно снять руны светлых? — прямо и без перехода спросила я.

— Купание в Эхее, — прямо ответил принц.

Мы переглянулись.

Он открыл следующий портал.

Мы вышли в заливе. Под ногами рассыпались мельчайшие песчаные дюны, впереди колыхалась темная угрожающая вода.

— Но я не уверен, что это хорошая идея, Катрин, — честно признался Адрас. — Воды Эхеи губительны как для эллар, так и для тэнетрийцев. Я помню, ты говорила, что ты человек, но, Катрин, ты выглядишь как эллара. Да, у тебя черные глаза и волосы, но в остальном… даже твои глаза давно утратили и намек на человеческое происхождение.

Я знала, что он прав. Знала, что во мне течет кровь кесаря. Знала, что меня изменили почти до неузнаваемости. Но знала и другое — если я сейчас ничего не сделаю, кесарь вернется, и тогда единственное, что у меня останется — это он. И я не настолько дура, чтобы не понимать — случившееся утром повторится, и будет повторяться много и много раз, до тех пор, даже мысли о кесаре не превратятся в удовольствие. Пока весь он для меня не превратится в удовольствие — ожидаемое или получаемое. Я видела слишком многое, я видела слишком многих, я знала, что у бабушки Велереи больше не было ни одного любовника, потому что никто не мог сравниться с кесарем. Я знала, что даже его любовницы изменяли ему лишь с одной целью — пытаться вызвать ревность и соответственно снова интерес. Мне было известно, что кесарь не просто запирал любовниц в своей спальне — они сами не стремились оттуда уйти. А теперь подсадить на удовольствие Араэден решил меня.

«Но, если ты возродишь мою страну, способная моя, и пожелаешь вернуться… я открою для тебя путь в Рассветный мир».

«Если ты пожелаешь», и насмешливая улыбка кесаря.

И для насмешки был повод, да еще какой, кесарь с его трехсотлетним опытом прекрасно знал, что он способен сделать ВСЕ, абсолютно все, чтобы я не пожелала. Для начала стереть мне память о прошлом, а затем «пробудить чувственность» как он это называет и превратить в одну из своих постельных игрушек, из тех, что смотрели на него влюбленными глазами, даже когда кесарь их убивал. Он мог, он все это мог, и я всегда об этом знала, но до сегодняшнего утра я и понятия не имела, что вхожу в сферу интересов нашего вечного и не убиваемого. Я понятия не имела, что он желает возлечь со мной! И даже хуже — он хочет чтобы этого захотела я.

— Катрина, — напряженно позвал Адрас.

— У меня нет выбора, — снимая головной покров, жестко и решительно произнесла я, — одно из двух, я или погибну быстро, если Эхея действительно вознамерится меня убить, или погибну медленно, потому что кесарь уже вознамерился уничтожить мою личность окончательно. А иногда, Адрас, лучше быстро и мучительно сдохнуть, чем медленно и приятно терять саму себя.

Он промолчал, но я знала — он понимает меня как никто. Он, которому пришлось видеть гибель своей матери и города в котором он вырос, а после жить во дворце отца, являвшегося убийцей, и улыбаться тому, ради выживания выражая сыновью признательность. Так что он меня понял. Просто понял. И остался стоять на месте молча.

А я, на ходу расстегивая платье, пошла к темной, угрожающе затаившейся, опасной воде.

Я шла к ней, стараясь не думать обо всех тех монстрах, что как рассказывала бывшая любовница кесаря, в ней водятся. Стараясь не думать об опасности. И раз за разом напоминая себе — я Катриона Ринавиэль Уитримана! Я наследница Оитлона. Я та, кто не имеет права на ошибку, для кого долг перед подданными превыше всего. Та — кто был рожден править, я…

Я остановилась перед самой заводью, вспомнив о человеческих поселениях, о людях, которые сейчас зависели от меня и моей преданности кесарю.

Секундное сомнение, и четкое осознание — если все останется по-прежнему, рано или поздно, а скорее боюсь рано, кесарь полностью подчинит меня себе. Что тогда останется у меня, кроме желания угодить господину? Ничего.

И медленно сняв с себя верхнее платье, я так же медленно расстегнула и второе, чтобы, избавившись от стягивающей одежды, в одном легком нижнем платье, без сомнений и промедлений, сделать последний шаг и рухнуть в воды Эхеи.

И задохнулась.

От холода сковавшей вмиг ледяной воды.

От ощущения проплывающих мимо громадных чудищ.