Сияние. Остров теней

Когда второй патрон был распечатан, Стас глянул на ногу. Ударить так, чтобы отрубить ее с первого раза, он не сможет. Сам — не сможет: слишком неудобная позиция для достаточно сильного удара. Значит, ударять придется несколько раз. Стас не представлял даже, какая боль может прийти к нему очень скоро. Он боялся, буквально трясся от страха, от кошмарного ужаса. Сука, я убью тебя…

Он взял топор в правую руку, перехватил поудобнее и прицелился. Господи, помоги мне пережить это… Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это…

Стас вложил в удар всю оставшуюся силу и опустил топор. Тут же боль взорвалась в глазах яркой алой вспышкой, а в ушах — невероятным криком. Стас кричал, широко раскрыв рот, орал всей мощью легких, а глаза, красные и безумные, впились в застрявший в голени топор. Вся нервная система Стаса билась в агонии, разум давно провалился в небытие, подсознание отключилось. Но Стас продолжил начатое. Не переставая орать во все горло, он с трудом вытащил топор из собственной ноги. Затем размахнулся и… Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это… нанес новый удар. Левая рука, свободная, бессознательно стучала по бетонному полу, левая нога дрыгалась в конвульсиях, а Стас бешено орал. Второй удар пришелся чуть выше первого и рассек коленный сустав. Кровь хлестала из ран, ее фонтанчики обрызгали Стасу лицо. Стас весь начал часто дергаться, быстро-быстро раскачиваться взад-вперед, он уже не понимал, не соображал, что делает. Лишь какая-то внутренняя установка заставила мышцы правой руки вытащить топор из раны, размахнуться и снова нанести удар.

…Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это-Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это-Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это-Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это-Господи-помоги-сука-убью-пережить-тебя-это…

Стас нанес третий удар. Теперь он пришелся туда же, куда и первый. Проломленная наполовину кость голени с треском развалилась на два куска, один из которых Стасу уже не принадлежал. Лезвие топора щелкнуло о бетон, сказав тем самым, что кость и ткани перерублены. Стас оглох от собственного крика, задыхался, но не мог заставить себя перестать кричать. Перед глазами плясали мельтешащие цветовые хороводы, кровавые пятна и черные точки, голова буквально распухла и грозилась вот-вот взорваться от боли. Крупно бьющийся в агонии Стас дернул правой ногой — отрубленная часть все еще не была отрублена до конца, остались не то сухожилия, не то мышцы.

Топор отлетел в сторону, окровавленный и мигом забытый. Стас быстро нашарил нож, нагнулся корпусом вперед и стал перерезать остатки плоти. Руки мгновенно пропитались алой кровью, которой повсюду натекло и набрызгало уже очень много. Когда обрубок ноги оказался окончательно отделен, Стас с величайшим трудом взял раскрытый патрон так, чтобы не просыпать содержимое, и с еще более великим трудом смог поджечь его. Яркий факел ракетного патрона он сильно прижал к рубленой ране. Он уже не кричал — выл и лаял, как пес, которому отрезали ногу. Он и был таким псом. Разум отказывался пребывать в сознании, отключался. Но Стас терпел, пока весь порох не выгорит. И только потом он смог позволить себе уйти в беспамятство. Но, даже потеряв сознание, он продолжал кричать…

Игорь

Игорь несся куда-то кубарем, вокруг мелькали камни, скалы, далекие деревья, снова скалы, кустарники. Остановить стремительное движение Игорь никак не мог, хотя отчаянно пытался. Он понимал: впереди может оказаться острый обломок скалы, валун или пропасть; всё это несет смерть или временную потерю сознания. И тогда преследователи накинутся на Игоря, как стая бешеных и очень голодных собак на одинокого ребенка, гуляющего без родительского присмотра. И так же, как от ребенка, от Игоря вряд ли останется что-либо. Собаки сожрут ребенка целиком, не подавившись. А мертвяки слопают меня…

Внезапно движение прекратилось. Игорь распластался на крупнозернистом песке — результате эрозии скал — с раскинутыми в стороны руками. Голова шла кругом, звенела и лопалась по швам. Голова вообще перестала быть головой, зато стала огромным церковным колоколом, оповещающим окрестные деревни о начале заутренней. Игорь застонал, обхватил окровавленными ладонями голову и попытался унять боль. Он на какое-то время забыл о погоне. Но тут же вспомнил, едва сквозь колокольный звон пробилось шуршание камней под ногами бегущих следом мертвецов.

Игорь неловко поднялся на четвереньки и пополз к единственному здесь укрытию — зарослям колючих, сухих кустов. Игорь не знал названия этого растения, но поблагодарил его за то, что оно так обильно проросло именно здесь. Забравшись в кусты как можно дальше, Игорь оперся спиной о почти отвесную гладкую скалу и замер. Он постарался не дышать, чтоб ненароком не испустить стон от страха или боли.