Сияние. Остров теней

Впервые за все время полета Марина почувствовала легкий укол паники. Если бы она знала, какой ужас предстоит перенести в ближайшие минуты, то, пожалуй, выбросилась бы за борт без парашюта. Но она не знала, как не знали остальные пассажиры лайнера А-310-300.

И потому она просто смотрела, как голубое небо затягивается белесой дымкой. Как эта дымка затем темнеет, наливается свинцовой тяжестью и мощью, как возникают в ее недрах пока еще слабые, но набирающие силу электрические разряды. Вместе с тучами росла и паника.

И вот, когда от голубого неба практически ничего не осталось, в салоне, среди притихших пассажиров возник первый возглас:

— Господи, что это?!

Никто не понимал, как за десять минут небо может утратить всю дружелюбность и стать сиренево-черным мраком, озаряемым частыми вспышками уходящих в стратосферу молний.

Лайнер встряхнуло. Слабо, но все ж заметно. Кто-то ойкнул. Явно обеспокоенные стюардессы старались не подавать виду, что сами ничего не понимают в происходящем за бортом. Они с улыбками ходили по рядам и успокаивали особо взволнованных пассажиров.

Самолет встряхнуло еще раз. Теперь уже сильно, так сильно, что над рядом кресел прямо перед Мариной открылась багажная полка, и с нее вниз ухнул чей-то чемодан. Кто-то снова ойкнул, но на этом реакция пассажиров ограничилась.

Марина глянула вниз, туда, где все еще простирались белые кучевые облака, обычные и ничуть не пугающие. Вдруг завеса тех облаков ненадолго расступилась, и девочка увидела… землю. Да, именно землю, сушу, твердь. Что-то, похожее на горный хребет.

Но ведь мы над океаном?!

Но еще раз облака расступились, и снова Марина увидела горную цепь, блеснула где-то внизу лента реки, начинавшейся в горах. Суша…

— Под нами материк, — шепотом сказала Марина своему соседу.

Тот нахмурил брови, едва собственными глазами увидел под днищем далекую сушу.

— Значит, экипаж развернул самолет около часа назад, — подумав, ответил мужчина. — Странно, но я ничего не заметил. А вы?

— Совершенно ничего.

Мужчина нажал кнопку вызова бортпроводника. Минуту спустя появилась улыбчивая девушка в униформе авиакомпании.

— Могу я вам чем-то помочь?

— Да, — кивнул адвокат. — Я хотел бы знать, почему самолет повернул обратно.

Стюардесса даже растерялась от такого вопроса.

— Мы не поворачивали. Полет продолжается согласно графику. Мы прибудем в Париж вовремя.

Мужчине, очевидно, не понравилась та категоричность, с которой улыбчивая девушка выдала набор фраз. Ведь внизу была суша…

— Под нами земля, — сказала Марина, вдруг пожелав поддержать соседа, так мило уступившего ей свое кресло у иллюминатора.

— Под нами океан, маленькая леди, — натянуто улыбнулась стюардесса.

— Посмотрите сами, — предложила Марина.

Но стюардесса не пожелала воспользоваться ее предложением.

— Вас интересует что-то еще? — нетерпеливо поинтересовалась она.

— Да, — кивнул мужчина. — Что это за тучи такие слева по борту?

— Обычные грозовые формирования. Над Атлантикой часто возникают подобные тучи. Скоро мы преодолеем их.

— Странно, что я никогда еще в жизни не видал туч на такой высоте, хотя летаю достаточно — сообщил сосед неожиданно холодным тоном.

Стюардесса хотела ответить что-то, но не успела. Гроза, стремительно летевшая перпендикулярно полету лайнера, обрушилась на самолет.

Всё задрожало, загремело, заходило ходуном. Одна за другой открывались багажные ячейки, на головы пассажирам посыпались чемоданы и сумки, вспыхнули таблички, приказывающие не курить и пристегнуть ремни. Кто-то вскрикнул, но ограничился лишь этим — коротким криком ужаса.

Марина и ее сосед по креслам одновременно вцепились в ремни безопасности, защелкнули замки. Сквозь непонятно откуда идущий гул стюардессы кричали пассажирам о том, что нет причин для паники и всё идет отлично.

Неожиданно лайнер провалился в воздушную яму. К этому моменту за иллюминатором уже ничего нельзя было разглядеть, лишь частые всполохи молний озаряли трясущееся в болтанке левое крыло. Заложило уши, к горлу подкатил ком. Замершее от испуга сердце отказывалось гнать кровь дальше, пока не возобновится привычная гравитация.

И она возобновилась. Марину вдавило в кресло как космонавта на старте ракеты. И тут же снова бросило к потолку. Если бы не ремни, девочка с размаху врезалась бы в потолок, как это случилось с одним из пассажиров, сидевших впереди. На свою беду не пристегнувшись вовремя, пассажир при возобновлении силы тяжести упал прямо в проход меж креслами, покатился в носовую часть, отчаянно что-то вопя. Марина не слышала слов бедолаги, ибо тут же забыла о нем — новая воздушная яма вызвала тошноту и стон.

Самолет падал. Стремительно терял высоту. Иначе не могло быть. Никак. Марина, погрязшая в ледяной пучине дикого ужаса, сумела-таки оценить ту мертвую тишину, которая повисла в салоне. Люди не кричали: «Мы все умрем», не носились по салону туда-сюда, не причитали и не рыдали, а ведь именно так Марина представляла себе последние секунды жизни любого авиалайнера, терпящего крушение. Люди сидели молча, вцепившись в подлокотники кресел, и ждали.