Сияние памяти (СИ)

   Домики в санаторном посёлке находились метрах в трёхстах друг от друга, если не дальше, и риск случайно вмешаться в жизнь соседей сводился к минимуму. Хорошо. Это единственное, чего я хотел: чтобы меня оставили в покое и позволили спокойно лечь и умереть.

   Здесь нашу унылую компанию встречала девушка, слишком румяная и жизнерадостная для такой дыры. На бирке, украшавшей её карман, значилось "Лики Ней, администратор". Она показала предназначенный мне домик, удачно сочетавший простоту с комфортом. Хотя, качающийся диван на веранде - это уже лишнее.

   Я огляделся. Наверняка где-нибудь напиханы камеры. Иначе как они узнают, что пора ехать снимать труп с дерева?..

   - Вам что-то не нравится? - спросила госпожа Ней.

   - Да. Небо зелёное.

   - О, - она не нашлась, что сказать, и я наконец-то остался один.

   Не возьмусь судить, сколько времени прошло. Я ходил по холмам, сидел у озера, лежал на веранде. Дни текли как с похмелья. От тишины и чистого воздуха в голове постепенно начало проясняться. Достаточно для того, чтобы задуматься, почему до сих пор не утопился. Более близкое знакомство с озером показало, что вода холодна как армейский склад на астероиде, но живности в ней хватает. И если сразу не достанут, зрелище будет ещё более безобразное, чем от верёвки. Логичным выводом из цепочки умозаключений получалось, что я не покончил с собой из эстетических соображений.

   Размышляя над этой нелепицей, я просидел под деревом дольше обычного, даже почти перестал чувствовать задницу, когда уединение нарушил солидный господин, поселившийся, как я понял, в соседнем домике, и не нашедший ничего лучшего прогулки в мою сторону. Уверен - он отлично меня видел и наверняка знал, что я не расположен к светским беседам.

   Господин был так бодр и энергичен, что одно это привело меня в ярость. В довершение печалей, при нём была собака - лоснящийся лохматый сеттер, деловитым зигзагом рассекающий травостой. Так же деловито он обнюхал меня, чиркнул по щеке мокрым носом.

   - А вы ему понравились, - заявил незваный гость, без приглашения плюхаясь на землю рядом. Подозреваю, этой фразой все собачники заводят разговор с незнакомыми людьми. - Мигель Грау, к вашим услугам. А вы, я слышал, господин Нельсон? Очень забавно, на Древней Земле когда-то были военачальники с такими фамилиями: адмиралы Грау и Нельсон. Не слыхали, нет? Неудивительно, кому теперь интересны те дремучие времена?

   Меня больше интересовало, долго ли он намерен тут просидеть. Наверняка дольше, чем я смогу игнорировать его.

   - Моего приятеля зовут Чарли, - не унимался тёзка военачальника. - Он добрый пёс, любит гулять и не дурак покушать. Уверен, вы с ним подружитесь.

   Добрый пёс вильнул хвостом, шевельнул бровями и улёгся перед нами. С озера прилетел лёгкий ветерок, взъерошил водную гладь... Пахнуло в лицо мокрой псиной.

   Вслед за рябью над поверхностью воды показалась тёмная туча. Она то изгибалась, то вытягивалась столбом. Видно было плохо, но я знал, что это местные бабочки вновь затеяли брачные игры.

   - Красивые здесь места. Я бы даже сказал: чертовски красивые. Очень подходящие, чтобы умереть. Хотел бы я в свои последние моменты оставить в памяти нечто столь же восхитительное, - он кивнул в сторону озера и приближающегося роя. Уже можно было разглядеть тысячи трепещущих крыльев, переливающихся всеми оттенками красного.

   - Одно из тех зрелищ, от которых внутренний хор наконец умолкает и бытие так погружается в тебя, что невозможно понять - осязаешь ли ты его потому, что оно существует, или оно существует, потому что ты его осязаешь, - Грау склонился ко мне так близко, что по щеке мазнуло горячим дыханием. - Лично я уверен во втором.

   В этот момент я понял, что мой сосед очень стар. А ещё - что он законченный псих.

   С твёрдостью, с какой его однофамилец, должно быть, направлял монитор на таран, Грау продолжил:

   - Мы создаём реальность воспоминаниями. Не теми, которыми обычно полнятся головы людей: рваными и мутными, испещрёнными хаотическими обрывками мыслей. Ведь как воспринимает действительность средний человек? Мимоходом, между делом. Видит только намётки, предоставляя мозгу дорисовывать остальное, словно тому больше делать нечего... Таким воспоминаниям следует давать умереть навсегда. Ценность имеет другое воспоминание - чистое, полное жизни и тишины меж её клеток. Цельное и завершённое.

   Мне показалось, что ещё немного, и я его стукну. Только и не хватало для радости жизни - бредовых рассуждений какого-то полоумного о качествах воспоминаний. Должно быть, кто-то сболтнул старичку о моём диагнозе, вот он и перевозбудился...

   - Когда человеку удаётся поймать такое состояние, он делает живым и настоящим весь мир - вот такое оно, сияние памяти. Претуанцы называют это "поймать второй конец радуги", как будто один конец поймать плёвое дело. Чудаки, правда? Зато и помнят целую вечность, сколько её ни есть...

   - Прошу меня извинить, - я с трудом поднялся на онемевшие ноги. - Пора принимать лекарства.

   - Конечно, - легко согласился старик.

   С этой отговоркой я сбежал и весь остаток дня не выходил из дома.