Сияние первой любви

– Ой, Тань, это за мной! Мой приехал! Ну, я побежала, да? Рада была увидеть… Да ты пей водичку-то, пей! Я тебе ее оставлю! А лучше всего поди-ка, сядь на скамеечку, посиди. Надо же, а я думала, ты знаешь. Поди, и не надо было говорить-то… Ну все, Тань, я побежала! Пока! Может, еще свидимся как-нибудь!

Настя неуклюже заторопилась к призывающему ее мужу, на ходу обернулась, махнула рукой. Таня тоже вяло махнула, потом поискала глазами скамью – и впрямь надо было сесть. Чтобы не грохнуться в обморок. Чтобы как-то принять и переварить неожиданную информацию. Ага, вон там, в тенечке, под кустом сирени, есть свободная скамья…

Села, нацепила темные очки, будто спряталась от посторонних глаз. Будто они, посторонние, могли разглядеть ее смятение. Или увидеть, как она снова ныряет в прошлое, практически поневоле, и слышит голос Сергея, обращенный к ней с ласковой надеждой:

– Ты ведь дождешься меня, Тань? Это же всего два года…

– Дождусь, конечно! Даже не думай!

– Правда?

– А что же еще, по-твоему… Конечно, правда…

Господи, конечно же, тогда это было чистой правдой! Конечно же, она готова была ждать его сколько угодно, хоть всю жизнь… Если бы знала… Но она не знала, не знала!

И вдруг ожгло запоздалое понимание – а что же, в сущности, произошло тогда? Значит, пока она принимала ухаживания Валентина, Сережа был жив? Более того – нуждался в ее помощи? Был болен, беспомощен, лежал в госпитале один, звал ее мысленно, наверное… Или не звал? Настя ведь сказала, что у него была долговременная потеря памяти. Была, но потом он выздоровел. И не стал ее искать. Не захотел? А может, узнал, что она замужем? Интересно, помнит ли он ее вообще?

Да, помнит. Почему-то Таня в этом была уверена. Не зря же время от времени наплывает это счастливое ощущение – она в кольце его рук, и счастье внутри невозможное, непереносимое до озноба… А может, это Сережина месть – навязчивая память о той непереносимости и невозможности счастья? Память, которая мешает жить, которая вторгается беспардонно в самый неподходящий момент? Ведь ничего не бывает просто так. Метафизика любви – штука необъяснимая.

Но ведь можно попытаться объяснить Просто объяснить. Просто встретиться и объясниться. И расставить все по местам. И окажется, что она всю эту «непереносимость и невозможность» просто нафантазировала, и сразу легче будет!

Да, надо найти Сережу и объясниться… Но как его найти? Вот глупая, даже телефона Настиного не спросила! Хотя зачем нужен Настин телефон, она ведь сказала, что не знает Сережиного адреса. Вот задача…

Может, в соцсетях поискать? Наверняка у Сережи есть своя страничка. Найти, письмо отправить. Хотя нет, глупо как-то. Что она в том письме напишет? Нет, надо его живьем увидеть, в глаза ему посмотреть. Просто посмотреть, и все! Имеет право! Может, глянет на него живьем, и…

И лучше ничего дальше не загадывать. На сегодня задача стоит просто – найти.

Может, через адресное бюро попробовать? Интересно, нынче есть такая услуга – поиск человека через адресное бюро? И где оно располагается вообще? Да и что она о Сереже знает? Что он Сергей Рощин, родом из Озерков? Но даже не факт, что он в Озерках родился, он же в Озерки к бабушке приезжал. Да и бабушка давно умерла…

А может, просто махнуть в Озерки, там наверняка кто-то да что-то о нем знает. Может, и адрес городской знают…

Боже, совсем она с ума сошла – одно решение круче другого. Уже и в Озерки ехать собралась. Зачем, зачем все эти хлопоты? Надо остановиться, надо дать себе отчет – больше двадцати лет прошло! Эй, слышишь, дурная голова? Остановись…

Но внутренние призывы на голову не подействовали, рука уже потянулась в кармашек сумки, где лежал телефон. Кликнула номер офисного секретаря Алины, и та ответила сразу, протянув нараспев:

– Да, Татьяна, я слушаю…

– Привет, Алина. Слушай, тут такое дело… Даже не знаю, как сказать…

– Ой, да можешь не говорить, и без того все понятно!

– Что тебе понятно, Алин?

– А то и понятно… Головушка с похмелья болит, да? Вчера ведь все хорошо набрались, я одна была хорошей девочкой, трезвой как стеклышко. И потому вовремя на работу пришла. Твой звонок уже третий, между прочим… И можешь дальше не продолжать, я все понимаю – прийти не можешь, завтра оформишь отгул задним числом… Я права, Тань? Ведь права, я знаю.

– Ну… В общем…

– Понятно. Скажи мне спасибо, что избавила от ненужных и натужных объяснений.

– Спасибо, Алина.

– Да на здоровье.

– Слушай, а Михаил Романыч… Он же меня потеряет…

– Не потеряет. У него тоже голова болит. Сегодня в нашем государстве объявлен экстренный выходной по причине всеобщей головной боли. Так что можешь отлеживаться со спокойной совестью. Да и мне хорошо. Если уж пошел такой праздник, и я тоже от всех отдохну. Отлеживайся, Тань! Пользуйся моим добрым характером!

– Да. Буду отлеживаться. Еще раз тебе спасибо.

– Спасибо мне много… Шоколадку завтра неси. Я молочный люблю, с орехами.

– Принесу, Алиночка, принесу, – пообещала поспешно Татьяна. – Две шоколадки принесу. Все, пока…