Сияние полуночи (СИ)

Я приняла платок двумя руками, как требовал этикет, низко поклонилась, благодаря за заботу, и вышла. Кто бы подумал, что у Фэн Хая такой добрый брат! Они как будто бы рождены разными родителями, что совершенно невозможно, учитывая их внешнее сходство. Впрочем, их поведение так отличается, что через несколько минут они совсем не кажутся похожими.

— Ты чего улыбаешься? — подскочили ко мне И Мин с Ю Шином, и я тут же придала лицу суровый вид.

— Не улыбаюсь я, — отозвалась я и сдвинула брови.

— Про обед вспомнил, вот и радуется, — "догадался" Ю Шин. — Пойдем быстрее, а то остынет!

За обедом он все норовил подложить мне на тарелку куски говядины побольше, "а то ты сильно дохлый", а я перекладывала их обратно ему в тарелку, когда он отворачивался. И Мин же авторитетно заявил, что курочка вкуснее, и клятвенно обещал накормить нас курочкой на костре, потому что он видел ферму недалеко от горы, где можно было разжиться тушкой.

— Нет уж, это же надо сначала топать вниз, а потом лезть обратно в гору, — замахала я руками. — Лучше обойдемся без курочки.

— Вот спустимся, пожарим курочку, съедим, наберемся сил и пойдем обратно, слабаки вы мои, — И Мин закатил свои раскосые лисьи глаза, изображая свое отчаяние от нашей лени, и вгрызся в печеную кукурузу.

После обеда было время для отдыха — чтобы адепты переварили еду, прежде чем настанет время тренировки, которую сегодня перенесли с часа змеи [1] на попозже.

Вернувшись в комнату, я с восторгом обнаружила, что в ней никого нет, и отправилась в купальню. Дверь пришлось плотно задвинуть ширмой, а саму ширму — привязать поясом к столбикам у двери, чтобы никому не вздумалось вломиться ко мне. Закончив с приготовлениями, я торопливо разделась, ополоснулась с такой скоростью, словно за дверью стояли адепты и тарабанили в нее, требуя впустить, и также быстро оделась. Когда я вышла в комнату, то в ней все еще никого не было, зато у меня от нервного напряжения тряслись руки, а одежда липла к мокрому телу, потому что я не успела как следует вытереться, спеша одеться.

Нужно выбираться отсюда, — пробормотала я себе под нос и направилась стирать платок, который мне выдал брат Фэн Хая, чтобывытереть лицо.

Это тоже не заняло много времени, и когда Фэн Хай появился в комнате, я уже успела чинно расположиться за его гуцинем, сняв тот со стены.

— Ты что, играешь? — бросив на меня равнодушный взгляд, спросил заклинатель и прошел вглубь комнаты.

— Нет, — радостно отозвалась я. — Но твои слова о том, что мне нужно совершенствоваться, тронули меня, шисюн. Разве тот, кто не владеет четырьмя искусствами[2], может, считаться достойным мужчиной? Вот я и сел учиться. Ты же не против, что я взял твой гуцинь?

Фэн Хай бросил на меня подозрительный взгляд, и я ответила ему взором, полным щенячьей преданности.

— Ладно, учись, — с сомнением произнес он. — Похвально, что ты прислушиваешься…

Тут я радостно бренькнула по струнам, и заклинатель поморщился, как от зубной боли.

— Ух ты, как хорошо получается! — моему восторгу не было предела, и я принялась хаотично дергать струны.

Заклинатель попытался почитать книгу, чтобы отвлечься от моих ужасающих попыток, но я заметила, что его глаза, не двигаясь, смотрят в одну точку, а пальцы конвульсивно сжимаются, словно он мечтает сдавить ими мою шею. Ну же, вспыли, накричи на меня и выгони, ты же этого хочешь! — мысленно подбодрила его я, и он, словно услышав, отбросил книгу и подошел ко мне, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние. Однако, вместо того, чтобы нависнуть надо мной и наорать, он вдруг обошел меня сзади и сел со спины, перехватив мои занесенные над струнам руки.

— Ты все делаешь неправильно, — неожиданно мягко произнес он и, отпустив мои руки, взял первый звук, нежны и чистый. — Теперь ты попробуй.

Неуютно поежившись от того, что он сидел слишком близко, я щипнула струну, чуть не вырвав ее, и сама поморщилась от того, какой ужасный она издала звук.

Фэн Хай и тут не рассердился, а принялся терпеливо и спокойно объяснять мне, как нужно держать руку. Я слегка растерялась — если бы он злился, то было бы проще выводить его, а как можно намеренно доводить того, кто искренне пытается помочь? Тут заклинатель взял мои руки в свои и принялся щипать струны прямо моими пальцами, доведенный до отчаяния моей бездарностью. Сжавшись в комок, я наблюдала, как наши кисти, словно склеенные, плавно взмыли и опустились над струнами, от его кожи исходило легкое покалывание — стихия воздуха вырывалась наружу, еле сдерживаемая его телесной оболочкой, а от его одежды пахло морозом. Дзинь! Пространство прорезал чистый, одинокий звук.

Замерев, я повернула голову к Фэн Хаю и тут же отвернулась, обнаружив, что он придвинулся слишком близко.

— Играй нормально, — произнес он мне на ухо и поднялся, бросив мою руку. — Я же вижу, что ты умеешь играть — руки тыдержишь правильно. Если хочешь довести меня, чтобы я тебя выгнал, то придумай что-нибудь другое, а хороший инструмент не ломай, пожалуйста.