Сияние серого солнца (СИ)

Без рюкзака и только с мечом, и без союзника. Ведь все профи мертвы, благодаря дальним округам. Да и бедняга хотел стать моим личным палачом, но не получилось. Но у него получится сразить другого. И имя ему — Цеп.

*****

А пшеничные колосья тут высокие. Иду, медленно высматривая трясину или замаскированные ямы, чтобы не упасть в них. Это было бы нелепо после того, что я пережила утром. Да и надо постараться не споткнуться на грязь, ведь можно подвернуть ногу.

И все это из-за мелкого моросящего дождя. Надеюсь, этот дождь закончится раньше, чем жизнь Цепа. Как бы все это не переросло бы в гололёд. Хотя нет. Ведь снег не тронул эту часть арены.

Потому остаётся беспокоиться лишь о чистоте платья. Белый — цвет совершенства. И носить его нужно соответственно. С почтением.

Ведь теперь подобно ему моя душа переродилась заново без изъян. Кристально чистая глава. Теперь я не имею право допустить ошибку. Не имею.

Поблуждав немного, дохожу до лагеря. Дождь прекращается. Стоит палатка. И две массивные рюкзаки чёрного цвета. А на углу аккуратно сложен небесно-голубой. Видимо, его и не тронули. Показываться, не решаюсь, ведь ещё нет Катона. А Цеп разминает тело, готовясь встретить противника.

Медленно обхожу поле и начинаю лазать на одинокое дерево в поле. Повезло мне, что листья густые. Что перестал лить дождь, и что часть арены слабо освещена луной. Нет костра. Лишь темнота и озлобленность.

Лезть в платье, надетое верх формы дело нелёгкое. Но мне кое-как удаётся пролезть наверх. С моими ножами. И как только я успеваю спрятаться, слышу бесцветный голос напарника:

— Дистрикт 11, — представление начинается, ведь один палач бесстрастно приветствует другого несостоявшегося палача, — ты забрал кое-что принадлежавшее нам.

— Кому это нам? — презрительно усмехается Цеп, — теперь есть только ты и я. А её нет.

— Да, это верно, — спокойно проговаривает он. Тишина перед бурей, ведь ни одна мышца лица не дрогнула даже от такой провокации. Пока что.

Мне почему-то смешно. Но я не спешу, пусть сначала вымотаются.

Катон и Цеп, два мои наиопаснейшие противники встают напротив друг друга. Катон готовится размахивать кинжалом, а у Цепа тоже нож. Видимо из нашего рюкзака.

И они начинают бой. Двое дерутся нещадно. Прямо под деревом, как я и рассчитала. Главное, чтобы они не перенеслись дальше.

Цеп не спешит ранить Катона, а лишь бьёт по лицу и старается его задушить, полагаясь на свои огромные кулачище. А зря. Катон отшатывается назад, но еле удержавшись, покрасневший заново бежит в разъярённом темпе. И всаживает кинжал в бедро, хотя и целился в брюшную полость, ведь соперник перевернулся в последнюю секунду.

У Цепа перекашивается лицо от нахлынувшей боли. Раненый он пытается инстинктивно зажать рану, но пользуясь возможностью, Катон ещё раз ударяет ножом в руку. Цеп, споткнувшись о камень, падает, и напарник мой прижимает его к земле.

Они катаются по земле несколько раз, и теперь Катон оказывается снизу придавленный Цепом.

Они оба хрипло дышат, пытаясь, испепелить друг друга взглядом. Катон потерял меч, как и выронил Цеп. И теперь он пытается из последних сил избить его по голове.

— Я тебе череп пробью, — скалится он.

— Мстишь, верно? — ещё сильнее впивается противник в адамово яблоко.

— А то! Умрёшь как она, — пренебрежительным тоном отзывается он.

И теперь спрыгиваю я и замахиваюсь ножом на спину. Но получается криво, и нож входит в правое плечо, пока Цеп пытается разглядеть меня.

У Катона от шока бледнеет лицо и на миг мне кажется, что он не дышит. Пока Цеп пытается стряхнуть меня с себя, Катон оправившись, кусает его за локоть. До крови и мышц.

Цеп рычит на все поле. Этот Джейсон был прав, как бы я не заполучила Тита из второго.

Пока он в агонии мечется, я все больше распариваю ранее расцарапанное бедро, пытаясь почувствовать кровь живой плоти. Наконец пальцы утопают в тёплой черешне вперемешку с грязью. И все трое мы падаем, шипя от боли.

Я быстро ныряю в колосья и Цеп, ещё не заметивший меня, кричит:

— Не благодарная ты, Эвердин. Разберусь с Катоном и убью тебя.

Катон на это заявление молчит. Впрочем, он молчал и когда увидел меня после «смерти». И корчась от боли, Цеп бежит на ослабевшего Катона. И тут я, выбежав из засады, ставлю ему подножку, и потому он окончательно падает.

Катон наклоняется и пинает его по голове, пока я еле оттаскиваю его от тела противника. Как бы он не ослабел, я все ещё уступаю ему по силе.

Катон поворачивается и с расширенными от удивления зрачками всматривается в меня. А затем проговаривает:

— Ты, ты же …мертва.

Умирающий Цеп, думая, что он тоже видит галлюцинацию, повернув голову истерично хохочет:

— Не довезли до неба? Пришла попрощаться, девочка с ножами?

Теперь улыбаюсь я.

— Возможно, но не совсем, — и наклонившись, перерезаю ему сонную артерию. Гремит пушка. Умер Цеп.

Катон, полагая, что сходит с ума оседает на землю. Стараясь отдышаться, спрашивает:

— И что теперь? — столько в нем неопределённости и опустошения.

— Он мёртв, — констатирую я факт. Нужно начать с чего-то попроще.

— Как и ты, — отрицает он очевидное.