Читаем Сияние снегов полностью

Сияние снегов

Непоседушка я, непоседа,еду вдаль, засыпаю под стук, –глядь – стоит на задворках у светагород-пасынок, город-пастух.Он торгует плодами златымии вином – но какого рожнапервобрага надменной латынив перебранке базарной слышна?Сколько жил, не встречались ни разу,да и с виду совсем как село.Эким ветром романскую вазув молдаванскую глушь занесло!..Весь в слезах от влюбленных наитий,от бесовского пламени ал,не отсюда ль повинный Овидийкесарийские пятки лизал?Это пылью покрылось степною,виноградной повилось лозой.В черной шапке стоит надо мноютерпкоустый слезящийся зной.Не сулит ни соблазна, ни чуда,не дарит ни святынь, ни обнов,не кишеньем столичного людапривлекает сердца Кишинев.Как великий поэт, простодушен,как ребеночек, трубит в рожок.– Что сегодня у Бога на ужин?– Кукурузная каша, дружок.Европейцу, наверное, внове,может быть, в первый раз на веку,не прося, услыхать в Кишиневепетушиное кукареку.В этом пенье, в повозочном скрипе,с деревенской небритостью щек,он живет у дорог на отшибе,мамалыжник, добряк, дурачок.Доводящийся Риму с Парижемкак-никак речевою родней,что он скажет пришельцам бесстыжим?Промолчит, как за Божьей броней.Но не надо особой натуги,чтоб, увидев, понять не спеша:в каждом доме и в каждой лачугесохранилась живая душа.На усатом и каменном ликеотразились труды и бои, –это маленький Штефан Великийохраняет владенья свои.А владенья – зеленые скверыда фонтаны со свежей водой,где о чем-то «шу-шу» староверы,как воробышки перед бедой…Чаша с пуншем стоит недопита, –Саша Пушкин – лицейский щегол –от забав постоялого бытаза косматым искусом ушел.Не сулила забвенья Земфира,не шептала немыслимых слов,только волю одну изъявила,чтобы спал у холодных костров.Сон бежит от лица песнопевца,ночь – для тайны, для ночи – сверчок,как молдавского красного перцаобжигающий сердце стручок.Но и сердцу заветная пища,но и радости нет золотей,что о вечном поют корневищапод камнями его площадей.Сколько улочек в городе этомнемощеных, в пыли да в листве,где, наверно, поется поэтамкак в Эстонии или Литве.И на каждом старинном порожке,где старинные люди живут,умываются умные кошки,но в свой мир никого не зовут.Золотушный, пастушеский, сонный,ты уж в дебрях своих не взыщи,что орехов ребристые звоныв снежный край увезут москвичи.И радушность твоя не таима,и приветствовать путников рад –как-никак, а Парижа и Римав скифской скуди потерянный брат.

1976

<p>«На Павловом поле, Наташа, на Павловом поле…»</p>

Перейти на страницу: