Сияние во тьме

– Вперед, – сказал он, когда под подошвой что-то влажно хлюпнуло – скорее всего, какой-то овощ. Это тоже не имело значения. Он продолжил идти, прислушиваясь к дыханию Бобби у себя за спиной, в темной-претемной комнате, нащупывая дорогу лопатой, как слепой – тростью. Через несколько секунд он ударился плечом о косяк. Наверное, это дверь, которую он заметил, когда свет еще горел.

– Осторожнее, – прошептал он Бобби. – Впереди проход.

– Ладно, – откликнулся друг, и его голос почти не дрожал, хотя ему было очень страшно. «Молодец, Бобби», – горько улыбнувшись, подумал Джонни.

«Знать бы, где мы», – мелькнуло в мозгу. Ла Рю словно прочел эту мысль: над головой Джонни вспыхнул яркий свет. За спиной ахнул Бобби. Мотыльки ринулись к лампе, как голодающие на пир. Джонни поднял глаза, и страх ледяной иглой пронзил его сердце. Голос Этьена Ла Рю был все таким же холодным, но звучал теперь тихо, как будто колонки находились далеко:

Я вижу вас,
А вы меня – нет,
Хватит играть,
Вам не выйти на свет.

– Это ты так думаешь, – тихо сказал Джонни, быстро оглядываясь. Они были в какой-то кладовке. Вдоль стен тянулись грубо сколоченные деревянные полки, ломившиеся от разных консервов и банок. В большинстве из них было варенье. Сердце Джонни сжалось от странной тоски. «Бабушка тоже иногда его делает, – мелькнула мысль. – Увижу ли я ее снова?»

Печаль грозила лишить Джонни самообладания, но он ей этого не позволил. Не хотел, чтобы Бобби увидел, как он сломается, – ни за что на свете. Вместо этого он размахнулся и лопатой разбил и эту лампу тоже. В воздухе разлился запах озона пополам с тошнотворной вонью сгорающих заживо мотыльков.

Пока гасли последние искры, Джонни разглядел впереди лучик света – не от ярких высоковольтных ламп Ла Рю, но природного, льющегося сверху.

– Видишь?.. – начал он, и тут Бобби у него за спиной крикнул:

– Это выход! – и, оттолкнув его, бросился туда, где действительно могло быть спасение. Джонни хотел бежать следом, но испугался. Вдруг это ловушка? Что-то вроде комнаты, где умер Чип?

– Бобби, стой! – окликнул он, но тот продолжал бежать, крича:

– Это выход, выход! Мы выбрались!

Медленно и осторожно Джонни последовал за ним. Теперь он видел силуэт Бобби в тусклом свете, льющемся сквозь квадратное окно наверху. Фигурка остановилась, и Джонни услышал, как Бобби радостно воскликнул:

– Это дверь на улицу!

Джонни заставил себя не спешить. Это все еще могла быть ловушка. Откуда ни возьмись, могли появиться ножи и отрезать им головы, и все же он сходил с ума от нетерпения. Бобби нашел выход, и они наконец спасутся. Джонни надеялся, что это не слишком просто, чтобы оказаться правдой.

Подойдя к другу, он с отчаянием почувствовал: да, их обманули. Прежде, чем Бобби открыл рот, Джонни все понял. Ла Рю не отпустит их так просто. У него на них планы.

Добежав до выхода, Бобби вцепился в дверную ручку и начал лихорадочно ее крутить. В верхней части двери было четыре маленьких стеклышка, разделенных деревянным крестом, таким же, как в старых окнах у бабушки Джонни. К несчастью, эти оконца были скрыты за коваными решетками. Прутья стояли так близко, что и руки не высунуть.

Конечно, дверь была заперта.

«Никаких хитрых ловушек», – подумал Джонни, глядя в бесполезные окна. Где-то далеко плясали в ночи огоньки. Фонари «Мира Кошмаров». Люди совсем рядом, а их посадили в клетку, точно зверей. Сколько времени они шли от ярмарки до этого дома? Десять минут? Всего десять минут, и один из них умер.

– Боже, – прошептал Джонни, на секунду забыв обо всем, кроме того, что выход так близко – и так далеко. «Никаких хитрых ловушек, – снова подумал он, – Ла Рю они не нужны. Он просто хочет, чтобы мы видели свет. Знает, что нам будет плохо. И он прав, черт возьми. Это больно».

– Идем, – устало сказал он Бобби, ожидая новых слез и истерики, вроде той, когда Бобби увидел черепа. Налево уходил еще один темный коридор, и Джонни поплелся туда, готовясь опять услышать плач. Бобби молчал. Джонни оглянулся, чтобы убедиться, что друг идет за ним, и остановился. Бобби все еще смотрел на огоньки ярмарки, с которой они пришли. Вопреки ожиданиям, он не плакал и не кричал. Просто глядел.

– Бобби? – позвал Джонни.

Год назад они с Бобби и Чипом зависали в домике на дереве и читали комиксы. Никто не хотел говорить о том, что было у всех на уме. За неделю до этого отец Бобби разбился, возвращаясь с работы на автобусе. Бобби, болтливый, как Чип, если его раззадорить, тогда много молчал. Воздух в домике был густым, словно рагу, которое иногда готовила мама Джонни. Вдруг Бобби отложил комикс – про Бэтмена, его любимый – уставился на них пустыми глазами и сказал:

– Я умру. И вы тоже. Все. Мы все умрем, – а затем поднял комикс и снова начал читать.

Теперь он смотрел в окно, обещавшее свободу, и Джонни видел, как огоньки парка мерцают в его глазах, таких же пустых, как в тот день.

Жутким взрослым голосом Бобби сказал:

– Нам никогда не выбраться из этого дома.