Сияние Вышних Богов и крамешники

— Мы не замёрзли, — стал складывать в мешок рыбин Дадоныч. — Иди, поставь чай и перестань ворчать. Вроде молодой, а ворчишь как паровоз…

Видно было, что о паровозе эвенки не слышали. Они с интересом посмотрели на старика, потом друг на друга, пожали плечами и вразвалку пошли к избушке.

— Они, наверное, сейчас думают про себя, что это за зверь такой, «паровоз»? — кивнул в сторону эвенков Светозар. — Задачу ты им задал Дадоныч.

— Пусть поразмышляют, им это полезно, — улыбнулся старик. — Кажется с делами покончено, айда в избу.

Быстро сбросив с себя одежду, всей толпой мы уселись за стол и принялись завтракать.

— Ты нас зря пугал, — посмотрел на меня Тиманчик. — Строганина как раз пошла.

— Они любят чуть оттаявшую, — пояснил Светозар. — У каждого народа свой вкус.

Через полчаса с едой было покончено. И оба эвенка сразу ушли взглянуть, куда убежали пасущиеся олени.

— Ещё день и наши олешки отдохнут, — посмотрел в мою сторону Светозар.

— Это значит, что ты поедешь с ним, — договорил за челдона старик.

— Куда?! — удивился я.

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Светозар. — Сейчас объяснять не буду. Всё надо увидеть…

На несколько секунд в избушке воцарилось молчание.

— Сначала он не хотел тебя везти, но после вчерашнего разговора решился, — нарушил тишину Дадоныч.

— Какого разговора? — не понял я.

— Того, который мы с тобой вели на печи.

— Так выходит, что Светозар тоже не спал?

— Уснёшь тут с вами! — засмеялся челдон. — Всю ночь, как сороки.

— Прости, тут моя вина.

— Нет ничьей вины! Всё идёт, так как должно идти. Наоборот, хорошо, что тебя многое волнует. Если есть вопросы, ты меня тряси, а не деда. У него и без нас с тобой дел уйма.

— Хорошо, поэтому сразу вопрос.

— Валяй! — уселся на скамейку челдон.

— Неужели нельзя преодолеть планетарный изоляционный экран? Ведь должны же быть технологии его нейтрализации?

— Они были и есть. Но как говорится в таких случаях — не про нашу честь.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Качества и формы, которые нами утрачены.

Увидев на моём лице удивление, Светозар пояснил.

— Когда человек по-настоящему умеет любить, связь его с Творцом, практически, нарушить невозможно. На Земле нет такой техники, которая могла бы это сделать. И не важно, какая у него гаплогруппа: северная или южная. Но любить в нашем обществе могут единицы, вот в чём беда!

Видя, что я его не понимаю, рассказчик продолжил:

— Людей долгое время учили, как друг друга пользовать. Женщина пользует мужчину, мужчина женщину, но они друг друга настоящей любовью не любят. Потребительская любовь таковой не является. Кот тоже любит сметану, а волк — говядину. Человек, который умеет любить, любит не только ближнего. Например, свою женщину или родственников. Он дарит свою любовь всем и не только людям, но и окружающей его природе.

— Ты можешь поконкретнее?

— Конкретнее некуда! Например, нас всех учат любить людей такими, какие они есть. Так?

Я кивнул.

— Перед тобой — самая настоящая информационная ловушка. В чём она заключается? В том, что нельзя любить подлеца, подонка, негодяя, словом — дегенерата. Не за что! Но нам упорно внушают — люби! Но чувство к подобному в сердце родиться не может. Какой для себя человек сделает вывод? Один: чувство любви не реально. Оно — только на бумаге и в кино. А между тем оно есть, это великое чувство. Но рождается оно в сердце только под влиянием глубокого осознания высоких человеческих ценностей. Когда осознаешь ценность человека, то волей-неволей проникаешься к нему уважением, которое постепенно перерастает в желание всегда быть с ним рядом. И дарить ему своё сердечное тепло. Не пользовать, а давать. Есть разница?

— Конечно, есть, но о такой любви у нас говорить не принято.

— У нас твердят о любви потребительской. Когда люди друг друга употребляют. Употребляют не только себе подобных, но и окружающую природу. В советское время бытовала одна шуточная песня. В ней были следующие слова: «Мама, я лётчика люблю. Лётчик высоко летает, много денег получает! Мама, я лётчика люблю!».

— Речь идёт тоже о ценностях, — заметил я.

— Но о каких? О внешних ценностях, материальных. А мы с тобой говорим о внутренних, совсем других ценностях человека! Понимаешь разницу?

Я засмеялся.

— Вот почему великое чувство любви сведено к похоти и сексу. Это тоже один из приёмов пользования друг другом. Самый простой и доступный. Зачем это всё сделано? Чтобы разучить людей любить друг друга. Пользовать, сколько угодно, но не любить! Потому что умеющий любить по-настоящему, опасен. Он, повторяю, умеет любить не только себе подобных, но и окружающую его природу. Всё, что ощущает и чувствует.

— Но я не понял, почему ему не может помешать в общении с Создателем или информационным полем Вселенной техника ящероголовых?