Сияние жизни

Каору держал на ладони пульсирующий шар света, а другой рукой ухватил Синдзи за загривок, заставляя вглядываться в сияние. Вихрь образов, боль в голове, и боль во всем теле, и страх, и… Он видел, как что-то течет из него в этот шар, вливается и меняет его, как увеличивается в размерах странный предмет, как дрожит рука Каору под тяжестью пылающей ноши. Сфера полыхнула белым, голубым и красным, и Синдзи вдруг понял, что смотрит в еще одну пару рубиновых глаз.

«Икари? Это ты?»

Синдзи вскочил, видя только гулкую тьму. Мир растворялся в пульсе, бьющемся, как пулемет, а затхлого воздуха с металлическим вкусом не хватало — словно после заплыва под водой.

— Тихо, тихо, Синдзи-кун.

Он вздрогнул и не сразу узнал хрипловатый голос юродивого.

— Т-ты… Я…

— Сон. Разумеется, сон.

— А…

— Аску вызвала Мисато-сан.

Синдзи замолчал и прислушался: Нагиса дышал так же тяжело, как и он сам. Молчание затягивалось, и Каору, наконец, поднялся с кровати:

— Можно понять женщин, боящихся рожать. Но я все равно не понимаю.

— Что?

— Держи свою силу, Синдзи-кун. И больше никому не отдавай. Даже мне.

Слегка дрожащая рука ухватила его за запястье и поднесла к чему-то теплому и немного влажному. Мягкая кожа щеки — слишком мягкая! — мокрые волосы, прилипшие к этой щеке, самую малость вздернутый нос, тонкие мягкие губы… Он вздрогнул, и во тьме перед ним вспыхнуло пламя — обжигающее пламя тяжеленной сферы, в которой будто всплывал из невозможных глубин образ.

— А… — он запнулся. — Ая… Аянами?

— Я здесь, Икари.

Голос. Голос, которого уже не должно быть.

— Ты… — он изо всех сил старался, но ничего громче шепота не мог из себя выдавить. — Ты вернулась?

— Я должна.

— Аянами, но ты же…

— Я должна быть рядом. Должна быть с тобой, — сказало невидимое чудо ровным голосом. — Тебе должно быть хорошо.

Синдзи вдруг похолодел, а тьма немного подумала и невозмутимо закончила:

— Ты моя жизнь, и я сделаю все, о чем ты попросишь.

Он хотел закричать, но горло ему не подчинилось, а у самого уха прозвучал задумчивый голос с пляшущими нотками безумия:

— Любовь, Синдзи-кун? У тебя чертовски странные представления о любви…

Глава 14

— Синдзи-кун? Входи, конечно.

Полковник приказала кому-то выйти. Проходя мимо Синдзи, предыдущий посетитель без слов потрепал его по плечу и ушел по лестнице наверх — в боевую рубку. «Кагитару», — подумал Синдзи и отстраненно представил усыпанную бумажными завалами крохотную комнатку, конверты, карты, полуразобранный «люгер» Мисато-сан… Он нащупал стул и сел напротив стола командира экспедиции.

— Что тебе? — утомленным голосом спросила женщина. — Выкладывай побыстрее.

— Я… Хм, не знаю, как начать.

Он все еще ничего не понимал, но точно знал одно: необходимость отчитаться перед Кацураги о воскрешении Рей — это словно целительная отдушина, которая позволит ему переложить хоть капельку своего безумия на другого человека.

— Я… — начал Синдзи и замолчал. Слова упорно отказывались ему служить. — Сам не понимаю… Но, Мисато-сан…

— Да что такое?! — зло рявкнула Кацураги, повышая командирский голос.

Синдзи вздохнул: металлический лязг хорошо — хоть и временно — прочистил голову.

— Около двух часов назад в нашей каюте появилась старший сержант Рей Аянами.

Хорошо понимая женщину, Синдзи вслушался в молчание, отчетливо пахнущее недоумением и даже испугом. «Чокнутый пилот в самом разгаре чокнутой миссии. Я бы даже посочувствовал вашим ощущениям, Мисато-сан». Пауза затягивалась, и он понял, что чего-то не учел. Кацураги со скрежетом отодвинула стул, молча встала и обошла его, оглушительно громко бухая сапогами по железу, а потом открыла дверь. Синдзи вздрогнул от еще плотнее сгустившегося молчания, которое прервал невозможный голос:

— Здравствуйте, Мисато-сан.

Синдзи сидел в своей гнетущей черноте, обливаясь потом. Каждый звук, произносимый Рей, каждый шорох ее дыхания, каждая секунда ее пугающего молчания все еще шокировали его, словно удары электрическим током. Он опомнился и прислушался: кажется, Кацураги одним движением втащила девушку в каюту и лязгнула дверью.

По-прежнему — ни единого слова от самой Мисато-сан.

«Какого хрена? Она должна выть от страха или изумления! — недоумевал Икари, стискивая колени ладонями и отчаянно стараясь не дергать лицом. — Она что, пьяная?»

— Эээ… Мисато-сан?

Загремели ключи, вставленные в какую-то скважину, грохнула металлическая дверца, и пока полковник копалась в каких-то бумагах, на плечо Синдзи опустилась мягкая рука. Он вздрогнул.

— Пункт пятнадцать. С сегодняшнего дня… Кхм, — Мисато-сан прокашлялась, пошуршала и продолжила, явно читая с листа. — …Кхм. С сегодняшнего дня включить в состав экспедиции участника номер двести двадцать четыре старшего сержанта Рей Аянами… По официальной версии найдена эвакуаторами и проходила курс лечения…