Сиятельный

– Тогда все только начинается! – уверил меня похититель и сдвинул переключатель на одно деление по часовой стрелке. – Хочешь помучиться – твое право. В любом случае ты расскажешь все, что знаешь. Все рассказывают.

– Я ничего не знаю ни о какой шкатулке!

– Избавь меня от вранья, – отрезал похититель и вновь подал напряжение на провода.

Теперь тряхнуло ощутимо сильней, но когда я отдышался, то решил, что было бы несравненно хуже, возьми меня в оборот настоящие живодеры.

Старик словно мои мысли прочитал.

– Думаешь, тебя только пугают и главное – перетерпеть боль? – При этих словах глаза сиятельного не просто побелели, но засветились изнутри. – Веришь, что память об Эмиле защитит тебя? – Старик прервался, чтобы ослабить шейный платок, и вдруг сорвался на крик: – Да плевать я на него хотел! Этот бездарь и в подметки Клименту не годился! Своими нелепыми амбициями он поставил под удар всех нас, все наше дело! Безмозглый кретин!

Я хотел спросить, какое отношение к нам имеет покойный брат покойного императора, но похититель вновь опустил рубильник, и меня затрясло в конвульсиях из-за проходящего через тело электричества.

Эта экзекуция оказалась болезненней предыдущих, в чувства пришел после выплеснутого мне в лицо ведра воды.

Старик похлопал меня по щеке и встал за спиной.

– Слышал об электрическом стуле? – спросил он с неприятным смешком. – В колониях Нового Света с помощью этого чудесного изобретения казнят ведьм, малефиков и прочую нечисть. Получается быстрее и надежнее, чем сжигать на костре. И дешевле.

Я попытался выдавить из себя проклятие, но зубы выбивали безостановочную дробь.

– Мы не станем так торопиться, – уверил меня зловещий старик и вновь перешел к динамо-машине. – Мы будем увеличивать силу тока понемногу, чтобы ты в полной мере прочувствовал ощущения человека, который сгорает заживо!

И вновь разряд!

Меня затрясло и трясло, казалось, целую вечность. Когда очнулся, сильно пахло горелыми волосами.

– Электричество запечет тебя изнутри, – поведал сиятельный, пробрался по узкому проходу меж штабелей деревянных ящиков к ближайшему окну и выбил сначала одну доску, затем вторую и третью, открывая доступ в помещение свежему воздуху.

Пока он отвлекся, я изо всех сил потянул на себя левую руку, но хоть выплеснутое на меня ведро воды и смочило кожаный ремень, кисть намертво застряла, и выдернуть ее не получилось.

Ну же! Еще немного!

Не успел.

Похититель вернулся и без предупреждения опустил рубильник. Регулятор силы тока он в этот раз не докручивал, но и так меня продрало до искр в глазах, судорог и галлюцинаций.

Галлюцинация забралась на ящик за спиной старика, переворошила белый балахон и с брезгливой гримасой скинула его на пол. Потом лепрекон достал кисет и принялся сворачивать самокрутку. Помогать мне вымышленный друг, порожденный талантом сиятельного, болью и одиночеством, не собирался, а ведь хватило бы одного удара кухонным ножом…

– Сволочь, – выдохнул я и обмяк на стуле.

Старик воспринял ругательство на свой счет и в очередной раз докрутил регулятор силы тока.

– Ты сам себя мучаешь, – произнес он. – Просто скажи, где шкатулка. Просто скажи – и все закончится.

– Нет, – покачал я головой.

– Это твой выбор.

Электричество пронзило яростью сотен молний, но сознания я на этот раз не потерял. Хотел бы, да не смог – помешала боль. Она скопилась позади глаз и пронзала голову при всякой попытке смежить веки.

Вновь запахло паленым, а когда старик наконец прервал экзекуцию, я не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело просто отнялось.

– Ставки повышаются, – спокойно сообщил мой мучитель. – Очень скоро начнут поджариваться внутренние органы.

– В задницу тебя, – прохрипел я. – И тебя тоже в задницу…

Последние слова адресовались лепрекону. Зажав самокрутку в уголке широкого лягушачьего рта, тот просунул кухонный нож под крышку соседнего ящика и пытался отодрать ее, но гвозди оказались заколочены на совесть.

– Электричество полагают всеблагим, но оно может быть и карающим, – прошептал старикан. – Подумай, каково было Густаву! – И, не отрывая от меня пронзительного взгляда сияющих глаз, он потянулся и рывком опустил рубильник.

Мой крик, должно быть, слышали на другом конце города. Спину выгнуло дугой, голова выскользнула из перетянувшего лоб ремня, а потом затылок со всей силы приложился о деревянную спинку стула, да так, что из глаз искры посыпались.

Тогда старик выпрямился и разомкнул электрическую цепь.

– Чего ради терпеть такую боль? – спросил он.

– Потому что у меня нет никакой шкатулки, идиот! – хрипло выдохнул я.

И тотчас тело пронзил новый разряд.

– Не терплю неуважения, – предупредил сиятельный. – Скоро у тебя не выдержит сердце, так что лучше начинай говорить.

Я только головой помотал.

Лепрекон наконец справился с крышкой и вытащил из ящика старинную ручную гранату – круглую, в литом чугунном корпусе. Находка озадачила альбиноса, он несколько раз подкинул ее к потолку, потом зачем-то принялся вкручивать фитиль.

Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Хотя, казалось, куда уж хуже…