Сиквел (СИ)

Юки наблюдал за Акутагавой с гордостью. Ему нравилось видеть, с каким достоинством тот держится, невольно внушая всем присутствующим благоговение. И эта аура власти и силы больше не пугала Юки, не угнетала его как раньше. Теперь он уже не сомневался в своем возлюбленном.

После посещения нескольких больниц, следующей остановкой был центр по оказанию помощи беженцам из соседних стран третьего мира. Центр представлял из себя несколько трехэтажных каменных строений, окруженных по периметру забором из рабицы. На территории центра находились детские площадки и футбольное поле.

- В ЮАР в поисках лучшей доли бегут люди из нищих стран-соседей – Ботсваны, Зимбабве, кое-кто умудряется добраться даже из Руанды, - опять пояснила Наста, пока они с Юки плелись в хвосте группы, сопровождающей Акутагаву по гуманитарному центру. – Люди бегут от нищеты, от гражданских беспорядков, геноцида… Правительство дает гражданство только тем, кто может работать - ведь часть коренных жителей ЮАР недееспособны по состоянию здоровья, распространение СПИДа среди населения носит характер эпидемии. Поэтому ЮАР приходится импортировать трудоспособных людей. Обычно, если мужчине дают гражданство, то он может привести сюда и свою семью. Здесь, в этом центре, они дожидаются решения властей.

Большинство постояльцев центра выглядели истощенно – все как один худые, угловатые. На их лицах постоянно было одно и то же выражение: неуверенности и беспокойства. Правда, как только поблизости оказывался высокий гость с сопровождающими, они принимались улыбаться. Однако что-то неестественное сквозило в этих улыбках, принужденное.

Юки с интересом разглядывал внутреннее устройство центра. Обстановка небогатая, но здесь чисто и, кажется, есть все необходимое. Стариков тут практически не было, в основном центр населяли, как метко выразилась Наста, работоспособные люди и их семьи: жены и дети. На детях - особенно тех, что прибыли в центр недавно – отчетливей проступали следы пережитых ими невзгод и лишений. У них были костлявые фигуры, тонкие шеи, впалые щеки. При одном взгляде на них сжималось сердце.

Акутагава, шагая по коридору, замедлил шаг подле группы африканских женщин, облаченных в цветастые платья и платки, задав им несколько вопросов по-английски. Но те плохо понимали, что он говорит и пришлось подключить переводчика. Когда им перевели, что господин желает знать, как им и их детям живется в этом центре, они, дружно заулыбавшись, принялись одобрительно кивать головами.

Тут произошло неожиданное: ребенок лет трех-четырех, крутивший педали старого трехколесного велосипеда, разогнавшись что есть силы, врезался в ноги телохранителя, успевшего заслонить собою хозяина. Одна из женщин, как видно мать ребенка, испуганно всплеснула руками и закричала на него. Мукондо Бозо досадливо смутился. Акутагава, иронично скривив губы, оглянулся худощавого мальчика, чья голова казалось большой и яйцеобразной по сравнению с щуплым тельцем и, внезапно нагнувшись, подхватил того на руки.

Журналисты тут же жадно засверкали вспышками, стараясь как можно виртуознее запечатлеть сей момент.

- Это гениальный кадр! Великолепно! – воскликнул кто-то из представителей прессы, так что даже Юки, находившийся позади всех, его расслышал.

Мальчик на руках Акутагавы сжался, испугавшись столь пристального внимания к своей персоне. Впрочем, необычная внешность мужчины, поднявшего его над землей, вызвала у ребенка острое любопытство. Моргая лишенными ресниц веками, он во все глаза разглядывал светлую с персиковым оттенком кожу Акутагавы, его светло-карие глаза, аккуратно уложенные русые волосы, тонкие черты лица… От него приятно пахло мужским одеколоном, что тоже казалась для мальчика непривычным: он привык к запаху пота или мыла, но никак не дорогой парфюмерии. Наконец, Акутагава вернул ребенка его матери, предварительно ласково потрепав мальчика по голове.

Кивнув Мукундо Бозо в знак того, что он может продолжать экскурсию, Акутагава двинулся дальше.

Перед тем как отправится на благотворительный обед, Акутагава заехал в гостиницу, чтобы принять освежающий душ и облачиться в соответствующий костюм. Туда же вернулись Юки с Настой.

Время давно перевалило за полдень, на улице царила удушающая жара. Юки был несказанно рад оказаться в гостиной, где было воздух остужали кондиционеры. В поездке он умудрился вспотеть в своем строгом костюме с галстуком, и сейчас с удовольствием принялся стягивать с себя пиджак, галстук и мокрую рубашку.

- Проклятая жара! Я никогда не смогла бы к ней привыкнуть, – проворчала Наста, сбрасывая туфли и направляясь к бару, чтобы приготовить себе прохладительный напиток.