Сила

«Здесь нет необходимости подробнее говорить о том, что брахман (Брахман) был выражением не только высшего объективного начала Вселенной, но и самой объективации его в знании, в слове, это знание реализующем и закрепляющем. То же относится к тому, кого называют „господином (повелителем) Брахмана“, – к Брахманаспати (Брихаспати), творцу Вселенной, воплощенной вселенской мудрости, знания.

Именно это „яркое сокровище“ просят люди у повелителя Брахмана: „О Брихаспати, то, что ценнее, чем у врага, (что) ярко сверкает среди людей, наделенное силой духа, / Что мощно светит, о рожденный (вселенским) законом, – дай нам это яркое сокровище!“

Создав все эти миры, Брахманаспати объял их и, следовательно, познал-понял их» (т. ж., с. 114).

Это весьма необычное определение знания: познание как охватывание существования – объял-понял:

«Тот же мотив – в связи с Праджапати, господином потомства, творения: „О Праджапати! Никто, кроме тебя, не охватил все эти существа“» (т. ж.).

И все это рождается как сила восходящего духа на жертвенном алтаре, когда огонь возносит дух горящего жира к небесам, создавая «опору, основание, соединение-связь» между мирами людей и богов. Но мы уже обнаружили, что опоры живут в огне алтаря лишь краткий миг жертвоприношения, зато они непрестанно полыхают, словно языки пламени, в теле живого человека, который движется и борется с тяжестью, чтобы его душа возносилась вверх.

Пока душа парит, она порождает движение, и человек живет! Игра опор – это не только борьба с земным притяжением, но и разновидность бессмертия!

«Важно напомнить, что многое из намеченного и еще не вполне ясно выраженного в „Ригведе“ получает свое адекватное выражение в Упанишадах. Здесь стоит отметить лишь два мотива – „конструктивность“ brahman’а и знание, дарующее бессмертие: бессмертен brahman, но бессмертен и тот, кто познал его.

„Наверху [ее, ашваттхи] корень, внизу – ветви, это вечная ашваттха. Это чистое, это Брахман, это зовется бессмертным … Кто знает это, те становятся бессмертными (Катха-упанишада)» (т. ж., с. 115).

Понимание знания как охватывания существования, как способности объять сущее, дополняется пониманием, что знание – это не информация, то есть не количество форм, эйдосов или образов, зовущихся эрудицией, а нечто, подобное состоянию, дающему бессмертие…

Бессмертие – это вечная жизнь. Истинное знание оказывается способом обретения жизни. Но биология знает лишь один путь к такому бессмертию – это порождение новых существ. Как ни странно, но это совсем не новая мысль, и ведическое знание прямо связано с порождением. Даже этимологически.

Топоров приводит множество примеров из ведийских текстов, где знание оказывается ведением рождения или порождения. Как ни странно, но те же требования к обладанию знанием переходят и на проводящего обряды жертвоприношения и даже на сам огонь – Агни, который оказывается знающим. Но огонь не может знать в том смысле, в каком мы стали понимать это. Он должен иметь это знание растворенным в самой своей природе, что делает знание родственным стихиям, вроде огня.

«Знание рождения, рода, родственников, своего происхождения, знание жертвоприношения, жертвы, обряда, знание мира в его главных ценностях – это и есть состав ведийского сакральногознания, не замыкающегося в самом себе, но открывающего перспективу и предполагающего востребование его.