Сила басурманская

Она тряхнула головой, и за спиной промелькнула толстая каштановая косища длиной пониже пояса. Старшой, которому, как и брату, понравились идеальные «джасмыгюль» и «люляки» княжны, обтянутые изящным сарафаном, буквально растаял от косы. Была у него тайная страсть к длинноволосым девицам. В наше-то время они все норовят постричься короче парней.

– Пред тобою два великих воина, а ты про какого-то Ослоила из Музейнограда и его сынков басурманских! – развила успех непокорная дочь. – Ребята, миленькие, ужель вы самого Злебога видели?

– Самого нет, княжна, – улыбнулся Иван. – А вот его полчища – сколько угодно. Правда, братан?

– А?.. Да… Да-да, – закивал буйной головой широкоплечий Егор.

Тем временем Юрий обратился к воеводе и советнику:

– Вы видали, други, какова гусыня? Отца родного ни во что не ставит!

– Осмелюсь напомнить, княженке Рогнедушке семнадцать весен, – тихо проговорил советник. – Я неоднократно предлагал тебе усадить ее по правую руку. Пусть набирается опыта напрямую, а не через пыльные тряпки. – И добавил еще тише: – Посидит, мигом заскучает, сама сбежит.

– Смута в родном доме, – всплеснул руками князь. – Эй, нерадивая! Быть посему, причем с завтрема. А сейчас изыди.

Девушка задрала носик и удалилась, подарив близнецам на прощание долгий заинтересованный взгляд.

– И вы тоже ступайте. – Юрий Близорукий махнул Емельяновым и Неслуху. – Вечером за пиром ужинным дотолкуем.

– Нам бы… – заикнулся было Иван о деле, на которое их послал Карачун, только князь издал то ли рычащий, то ли хрипящий звук, дескать, нишкните, а то рассержусь.

Послы зашагали к выходу из зала, им в спину прилетела тихая реплика Юрия:

– Думал, персиянцы прибыли, а тут вот как… Неловко. А котов холщовых вы мне изведите!

– Почему коты? – спросил за дверью Егор.

– Ну, я тоже о котах подумал, когда увидел улепетывавших от тебя разбойников, – ответил Иван. – Знаешь, углы этих холщовых мешков будто уши торчали.

– Именно так, – подтвердил летописец.

В коридоре путешественников встретил все тот же зеленый распорядитель:

– Уважаемые гости князя! Существующий у нас уклад дворцового служения требует, чтобы сейчас вместо меня разговаривал человек в красном, затем в желтом, а потом вступил бы и я. Опыт подсказывает, что господа гости не любят ждать. Если же мы станем уклоняться от исполнения заведенного порядка, то над нами нависнет угроза справедливого наказания. Делая вам добро, мы стяжаем зло. Ничто не притупляет страх хозяйской расправы, как звонкие желтые кругляшки в количестве от десяти и выше.

– Он че, взятку вымогает?! – протянул Егор.

– Есть у меня пара альтернативных вариантов. Фантастических. – Иван пристально разглядывал мздоимца.

Зеленый поморщился:

– Пять монет.

– Побойся Прави, Влесослав, – подал голос книжник. – Я же мозгвич. Все расценки знаю. Монета с человека. А с меня ты ничего не получишь. Будешь упрямиться, я тебя в летописи помяну как самого жадного и тупого слугу Юрия нашего Близорукого. А могу и иначе… По-доброму.

– Последний путь наиболее утешителен, – нейтральным тоном ответил зеленый.

– В таком разе веди нас, куда велено, а я пропишу тебя в веках.

Щуплый распорядитель так обрадовался, что чуть не потерял привычной вышколенности. Быстро справившись с привалившим счастьем, зеленый отвел троицу в гостевые покои и растворился в коридорах мозговской власти.

– Скромно, но чистенько, – процитировал анекдот Егор, обозревая комнату.

Серый сводчатый потолок, выбеленные стены, кровати, пара сундуков, стол с лавками, печь, несколько масляных светильников. Окна «застеклены» полупрозрачной слюдяной пленкой.

– Да, жить можно. – Иван плюхнулся на кровать.

Неслух-летописец тут же оккупировал стол, и вскоре зашуршали бумаги, зацарапало перо по пергаменту…

Вечером все тот же зеленый распорядитель препроводил гостей на княжий пир.

В большой шумной зале стоял длинный стол, во главе которого сидел Юрий Близорукий с дочкой и советниками, близ них располагались на скамьях нерядовые дружинники, затем бояре, и совсем уж на выселках – купцы.

Братья мигом заметили, что столешница слегка прогнулась от яств и бочонков с выпивкой. Блюд было навалом, причем если икра, то корытами, если дичь, то косяками, если кабан, то здоровенный, как теленок. В душном воздухе витали соблазнительные запахи.

– Фига се! – выдохнул Егор. – Это каждый вечер так?

Зеленый усмехнулся:

– Не совсем. Просто нынче праздник. Мы завершили прокладку околесного тракта.

– Чего-чего? – не расслышал из-за гула пирующих Емельянов-младший.

– Мозговского околесного тракта, сокращено – МОТа! – почти проорал распорядитель. – Теперь каждый может мотаться окрест Мозгвы. Ну и денег из казны промотали, мое вам почтение.

На беду провожатого, когда он говорил последнее предложение, встал князь, и гул голосов мгновенно стих. Поэтому слова о промотанных деньгах были услышаны всеми.

Зеленый позеленел:

– Я, князь-батюшка, это… про Легендоград… Я…

– И что там, в Легендограде? – резко спросил Юрий Близорукий.