Сила безмолвия

Хотя Хоукинг, возможно, не думал о «двойственной природе между бытием и небытием», однако использование мнимого времени для описания происхождения вселенной восстанавливает в правах аспект времени, не принадлежащий к общепринятой реальности. По мнению Хоукинга, время имеет как реальную, так и мнимую составляющую. Если мы выразим время t в виде комплексного числа, то есть числа, имеющего и действительную, и «мнимую» величины, то можем сказать, что

t = tдействительное + tмнимое,

или в более сокращенном виде

t = tд + tм

где tм представляет собой «мнимое время» — аспект времени, не принадлежащий к общепринятой реальности. В математике оно имеет точное значение, но поскольку оно является мнимым, это значение нельзя определить в величинах общепринятой реальности. Так, например, 5i нельзя назвать (измеримо) большим или меньшим, чем 3i.

Так или иначе, но по теории Хоукинга-Хартли, в начале вселенной реальное время tд = 0, но мнимое время tм существовало. Если мы будем считать мнимое число обладающим «двойственной природой между бытием и небытием», то сможем по особому взглянуть на представление Хоукинга о том, что «начало вселенной в момент Большого Взрыва должно было определяться состоянием вселенной в мнимом времени». Это новое понимание состоит в том, что вселенная начиналась в необусловленной реальности, или времени сновидения, которое находится где-то между «бытием и небытием в ОР».

Хотя в научном сообществе идут яростные споры о смысле мнимого времени, мы можем с уверенностью сказать, что математическое понятие мнимого времени во многих отношениях является метафорой измененных состояний сознания. Большинство шаманов и психотерапевтов понимают, что события в жизни происходят их времяподобного измерения сновидений. Иными словами, мнимое время — это метафора страны грез.

Любое понятие общепринятой реальности представляет собой комплексное число, поскольку все имеет как реальные, так и «грёзоподобные» составляющие. Например, для наблюдателя, дерево — это одновременно «реальный» факт в пространстве и чувство, не принадлежащее к общепринятой реальности. Вот еще один пример — многие повседневные упоминания о времени включают в себя и реальные, и «грёзоподобные» аспекты. Сказать, что для вас утро — лучшее время дня, значит сказать, что время с 8 утра до полудня может быть связано с атмосферой пробуждения или с первым светом дня. Понятия вечера и ночи столь же реальны, сколь и поэтичны.

Таким образом, мнимое (или воображаемое)[93] время представляет собой метафору для описания атмосферы, которая у нас ассоциируется со временем, измеряемым с помощью часов. В воображаемом времени мы можем двигаться вперед и назад нелокальным образом по отношению к времени общепринятой реальности, поскольку воображаемое время связано не с конкретной точкой в реальном времени или пространстве, а только с конкретной атмосферой. Например, мы движемся в «будущее», когда боимся болезни или смерти, но можем вернуться в детство и быть ребенком — и все это в пределах минуты.

Более подробно о нелокальности и мнимых числах

Сегодня предложенная Гейзенбергом интерпретация (комплексных чисел) волновых функций с точки зрения тенденций является всего лишь одной из по меньшей мере восьми возможных интерпретаций этих комплексных чисел. Мое ощущение в отношении различных интерпретаций математики квантовой физики состоит в том, что все возможные интерпретации психологически верны, поскольку каждая говорит нечто конкретное о структуре сновидения. Каждая интерпретация квантового волнового уравнения имеет особое, не относящееся к общепринятой реальности и не поддающееся измерению психологическое значение.

Например, стандартная интерпретация — выдвинутая Нильсом Бором, Вернером Гайзенбергом и другими (так называемая «Копенгагенская интерпретация») — предполагает, что реальность, отчасти, создается присутствием наблюдателя. Согласно этой интерпретации, нельзя определить, является ил волновая функция частью наблюдаемой системы или наблюдателя.

В книге «Квантовый ум» я показал, что представление Гайзенберга психологически истинно: мы создает общепринятую реальность, маргинализируя необусловленные переживания. Например, в стране грез симптом может представляться чудовищем или даром. Однако, в общепринятой реальности аспект дара обычно маргинализируется. По большей части, мы понимаем симптомы как механические или химические проблемы (хотя, возможно, и подозревая — но редко говоря кому либо о своих подозрениях — что мы также воспринимаем симптомы не только как чудовища, но и как потенциальные дары).