Сила безмолвия

— Конечно, я настаиваю, чтобы каждый, кто находится рядом со мной, размышлял ясно и понятно, — ответил он, — и я объясняю каждому, кто захочет меня выслушать, что единственный способ думать ясно и понятно заключается в том, чтобы не думать вообще. Я очень прошу тебя понять это отрицание магов.

Я громко запротестовал против запутанности его утверждения. Он засмеялся и начал высмеивать мою необходимость защищать себя. А потом еще раз объяснил, что для мага существует два типа размышления. Первый был обычным повседневным размышлением, которое управлялось нормальным местоположением точки сборки. Это беспорядочное размышление не отвечает действительным нуждам человека и оставляет огромную неясность в его голове. Другой тип является точным размышлением. Оно функционально, экономично и оставляет необъясненными очень мало вещей. Дон Хуан заметил, что этот тип размышления преобладает тогда, когда точка сборки передвинута. Или по крайней мере, повседневный тип мышления, прекращаясь, позволяет перемещаться точке сборки. Поэтому видимое отрицание вообще не является отрицанием.

— Мне бы хотелось, чтобы ты вспомнил что-нибудь из того, чем ты занимался в прошлом, — сказал он. — Я хотел, чтобы ты вспомнил особое передвижение точки сборки. Сделав это, ты перестанешь думать тем способом, которым думаешь обычно. И тогда другой тип мышления, который я называю ясным мышлением, придет ему на смену и заставит тебя вспоминать.

— А как мне остановить мышление? — спросил я, хотя и знал то, что он мне скажет в ответ.

— «Намеренным» движением твоей точки сборки, — сказал он, — «намерение» приманивается глазами.

Я сказал дону Хуану, что мой ум мечется между моментом потрясающей ясности, когда все вокруг меня кристально ясно, и провалом в глубокую ментальную усталость, где я не могу понять ничего из того, что он говорит мне. Он попытался приободрить меня, объяснив, что моя нестабильность была вызвана незначительными колебаниями моей точки сборки, которая не могла удержаться в новой позиции, достигнутой несколькими годами ранее. Колебания были результатом остаточного чувства самосожаления.

— Что еще за новая позиция, дон Хуан? — спросил я.

— Несколько лет назад — и именно это я хочу, чтобы ты вспомнил — твоя точка сборки достигла места отсутствия жалости, — ответил он.

— Прости, не понимаю, — признался я.

— Место отсутствия жалости — это положение безжалостности, — сказал он. — Ну да ты все это знаешь. Но до той поры, пока ты вспомнишь, я скажу, что безжалостность, будучи особым положением точки сборки, проявляется в глазах мага. Она подобна мерцающей пленке по всей поверхности глаз. Глаза мага блестят. Чем больше блеск, тем более безжалостен маг. Но сейчас твои глаза тусклы.

Он объяснил, что когда точка сборки передвигается в место отсутствия жалости, глаза начинают блестеть. Чем тверже новая позиция схвачена точкой сборки, тем больше сияют глаза.

— Попытайся призвать назад то, что ты уже знаешь об этом, — побуждал он меня.

Он немного помолчал, а затем сказал, не глядя на меня:

— Призывать назад — это не то же самое, что вспоминать, — продолжал дон Хуан. — Воспоминание диктуется повседневным типом мышления, в то время как призывание назад, восстановление, управляется движением точки сборки. Пересмотр своей жизни, который совершает каждый маг, является ключом к движению точки сборки. Маги начинают свой пересмотр через размышление, вспоминая наиболее важные этапы своей жизни. После простого размышления о них они переходят к тому, что действительно было на месте события. Когда они могут делать это — быть на месте события — они добиваются передвижения точки сборки именно в то место, где она была в тот миг, когда происходило событие. Возвращение полного события с помощью передвижения точки сборки известно как воспоминание магов.

Секунду он смотрел на меня, пытаясь понять, слышал ли я его.

— Наши точки сборки постоянно перемещаются, — объяснил он. — Это незаметное перемещение. Маги верят, что для передвижения точки сборки в определенные, точные позиции они должны овладеть «намерением». А так как нет способа узнать, что является «намерением», маги позволяют своим глазам приманивать его.

— Все это совершенно непонятно для меня, — сказал я.

Дон Хуан закинул руки за голову и лег на землю. Я сделал то же самое. Наступила длинная пауза молчания. Ветер гнал облака. От их движения у меня почти закружилась голова. И головокружение вдруг резко перешло в знакомое чувство тоски.

Каждый раз, когда я был с доном Хуаном, я чувствовал, особенно в минуты покоя и тишины, подавляющее чувство отчаяния — тоски о чем-то, чего я не мог описать. Когда я был один или в обществе других людей, я никогда не имел этого чувства. Дон Хуан объяснял, что я чувствовал и интерпретировал как тоску то, что на самом деле было внезапным движением моей точки сборки.

Когда дон Хуан заговорил, звук его голоса встряхнул меня, и я сел.