Сила безмолвия

Я решительно восстал против неясности этого утверждения. Он смеялся и подшучивал над тем, что я вынужден защищаться. Затем он снова объяснил, что для мага существует два способа мышления. Первый — это обыденный способ, который управляется обычным положением его точки сборки. Это беспорядочное мышление, которое не совсем отвечает его потребностям и порождает в его голове изрядный сумбур. Второй — точное мышление. Оно функционально, экономно и очень немного оставляет невыясненным. Дон Хуан заметил, что для преобладания этого способа мышления необходим сдвиг точки сборки, или, по крайней мере, обыденный способ мышления должен прекратиться, чтобы дать возможность переместиться точке сборки. Таково кажущееся противоречие, которое на самом деле не является противоречием вообще.

— Мне хотелось бы, чтобы ты вспомнил кое-что, сделанное тобой в прошлом, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты вспомнил особое движение своей точки сборки. Для этого ты должен перестать думать так, как думаешь обычно. Тогда возьмет верх второй способ мышления, который я называю ясным, и заставит тебя вспомнить.

— Но как я могу перестать думать? — спросил я, хотя отлично знал, что он скажет в ответ.

— Намереваясь движения своей точки сборки, — сказал он. — Намерение приманивается глазами.

Я сказал дону Хуану, что мой разум колеблется между моментами колоссальной прозрачности, когда все кажется предельно ясным, — и погружениями в глубокую умственную усталость, когда я вообще не понимаю, о чем он говорит. Он попытался ободрить меня и объяснил, что такая нестабильность вызвана легкими флуктуациями моей точки сборки, которая до сих пор еще не стабилизировалась в положении, достигнутом ею несколько лет назад. Колебания эти вызваны остаточным чувством жалости к себе.

— Что это за новое положение, дон Хуан? — спросил я.

— Несколько лет назад, — и это как раз то, что я хотел заставить тебя вспомнить, — твоя точка сборки достигла места без жалости, — ответил он.

— Прошу прощения?..

— Место без жалости — это положение безжалостности, — объяснил он. — Но ты знаешь все это. Однако пока ты не вспомнишь всего сам, давай скажем, что безжалостность, будучи особым положением точки сборки, проявляется у магов через глаза. Они становятся как бы покрытыми тонкой мерцающей пленкой. У магов лучистые глаза. Чем больше они сияют, тем более безжалостным является маг. Сейчас, например, глаза у тебя тусклые.

Он объяснил, что когда точка сборки сдвигается к месту без жалости, глаза начинают сиять. Чем прочнее фиксируется точка сборки в этом новом положении, тем лучистее становятся глаза.

— Попытайся вспомнить то, что ты уже знаешь об этом, — настаивал он.

На мгновение он замолчал, а потом заговорил, не глядя на меня.

— Вспоминание не имеет ничего общего с припоминанием[32], — продолжал он. — Припоминание связано с обыденным способом мышления, тогда как вспоминание зависит от движения точки сборки.

Ключом к движению точки сборки является пересмотр[33] собственной жизни, к которому прибегают маги. Маги начинают свой пересмотр с думания, с воспоминаний о наиболее важных событиях своей жизни. От простого думания они затем переходят к реальному пребыванию в месте события. Когда им удается оказаться на месте события, они с успехом сдвигают свою точку сборки именно в то положение, в котором она находилась, когда это событие происходило. Полное воспроизведение события с помощью сдвига точки сборки известно как вспоминание магов.

Он взглянул на меня, словно желая убедиться в том, что я слушаю.

— Наша точка сборки постоянно смещается, — объяснил он. — Очень незначительно. Маги полагают, что для того, чтобы заставить свою точку сборки сместиться в нужное место, они должны использовать намерение. А поскольку невозможно узнать, что такое намерение, то маги позволяют своим глазам приманивать его.

— Право, все это для меня совершенно непостижимо, — сказал я.

Дон Хуан положил руки под голову и растянулся на земле. Я последовал его примеру. Долгое время мы не разговаривали. Ветер гнал по небу облака. От их движения у меня слегка закружилась голова. Затем головокружение внезапно сменилось знакомым ощущением страдания.

Каждый раз при встречах с доном Хуаном я испытывал, особенно в минуты отдыха и молчания, переполняющее чувство отчаяния, стремление к чему-то такому, чего я не мог выразить словами. Когда я был один или с другими людьми, такое чувство никогда не охватывало меня. Как объяснил дон Хуан, то, что я ощущал и истолковывал как стремление, было в действительности вызвано внезапным движением моей точки сборки.

Когда дон Хуан заговорил снова, звук его голоса заставил меня вздрогнуть. Я сел.