Сила безмолвия

— Маги имеют жизненно важную связь со своим прошлым, — сказал он. — Но я не имею в виду их личное прошлое. Для магов их прошлое заключается в делах, которые совершали другие маги, и сейчас мы собираемся заняться анализом именно этого прошлого. Обычный человек тоже занят анализом прошлого, но обычно своего личного прошлого и из личных соображений. Маги же в этом случае заняты совершенно противоположным — они обращаются к своему прошлому, чтобы получить точку отсчета.

— Но разве не это делает каждый из нас? Именно за ней мы и обращаемся к прошлому.

— Нет! — ответил он с ударением. — Средний человек соизмеряет себя с прошлым, своим личным прошлым или прошлыми знаниями своего времени для того, чтобы найти оправдания своему поведению в настоящем или будущем, или для того, чтобы найти для себя модель. Только маги в своем прошлом действительно ищут точку отсчета.

— Может быть, дон Хуан, я лучше пойму все это, если ты расскажешь мне, что подразумевают маги под «точкой отсчета»?

— Для магов установить точку отсчета означает получить шанс изучения намерения, — ответил он. — Это и есть главная тема и цель нашей последней инструкции. И ничто не может помочь магу так хорошо увидеть намерение, как рассмотрение историй других магов, боровшихся за понимание этой же силы.

Он объяснил, что, исследуя свое прошлое, маги его линии тщательно просматривали основной абстрактный порядок своего учения.

— В магии имеется двадцать одно абстрактное ядро, — продолжал дон Хуан, — и существует множество основанных на этом магических историй о нагуалях нашей линии, боровшихся за понимание духа. Настало время познакомить тебя с абстрактными ядрами и историями магов.

Я ждал, что дон Хуан начнет рассказывать мне эти истории, но он сменил тему и вернулся к объяснению осознания.

— Погоди, — запротестовал я, — как насчет магических историй? Разве ты не собирался их рассказывать?

— Конечно, собирался, — сказал он. — Однако это не те истории, которые можно рассказывать как сказки. С их помощью ты должен обдумать свой путь, а затем оживить их.

Последовала долгая пауза. Я не решался настаивать, чтобы он рассказал мне эти истории, так как боялся совершить нечто такое, в чем сам потом стану раскаиваться. Но мое любопытство было сильнее здравого смысла.

— Ну, начинай их наконец, — пробурчал я.

Дон Хуан, очевидно, уловив ход моих мыслей, ехидно усмехнулся. Он встал и жестом велел мне следовать за собой. До сих пор мы сидели на сухих камнях на дне оврага. Был полдень, но небо было темным и облачным. Низкие, почти черные дождевые облака плыли над вершинами гор к востоку. По сравнению с ними, из-за высоких облаков, на юге небо казалось ясным. Ранее прошел сильный дождь, но потом он как будто спрятался в укромное место, оставив после себя лишь угрозу.

Было холодно, и я, казалось, должен был продрогнуть до костей. Но мне было тепло. Сжимая в руках кусочек скальной породы, который дал мне дон Хуан, я помнил, что это ощущение тепла при почти нулевой температуре хорошо мне знакомо, и все же оно снова и снова изумляло. Как только я начинал мерзнуть, дон Хуан давал мне подержать ветку, камень, или клал пучок листьев мне под рубашку над грудью, и этого было достаточно, чтобы температура моего тела повысилась. Я пытался самостоятельно добиться такого же эффекта, но неудачно. Он объяснил, что меня согревают не эти манипуляции, а его внутреннее безмолвие, и что ветки, камни или листья — это лишь способ уловить мое внимание и сохранить его в фокусе.

Мы быстро поднялись по крутому западному склону горы и достигли скального выступа на самой вершине, которая находилась у подножия еще более высокой горной цепи. С выступа я мог видеть, как туман начинал надвигаться на южный край раскинувшейся под нами долины. Низкие клочковатые облака, сползая с черно-зеленых горных вершин на западе, казалось, вплотную придвинулись к нам. После дождя под темным облачным небом долина и горы на востоке и на юге были покрыты мантией зеленовато-черной тишины.

— Это идеальное место для беседы, — сказал дон Хуан, садясь на каменный пол укромной мелкой пещеры.

Пещерка идеально подходила для того, чтобы мы могли сидеть там бок о бок. Наши головы почти касались свода, а спины удобно опирались о вогнутую поверхность каменной стены. Казалось, эту пещеру намеренно вытесали так, чтобы в ней уместились два человека нашей комплекции.

Я заметил еще одну странную особенность пещеры: когда я стоял на выступе, я мог видеть всю долину и линии гор к востоку и к югу, но когда я садился, то оказывался как бы затиснутым в скалах. При этом выступ находился на уровне пола пещеры и был плоским.

Я уже собирался указать дону Хуану на этот странный эффект, однако он меня опередил.

— Эта пещера сделана людьми. Выступ имеет некоторый уклон, но на глаз этого определить нельзя.

— Кто сделал эту пещеру, дон Хуан?