Сила единения

Но пока они так возмущались, включая фонарики и пытаясь осветить внутренности крытого тентом кузова, мемохарб уже и с ними разобрался. Одна сволочь, званием с целого майора, оказалась пакри. Его следовало актировать в первую очередь. Зато второй офицер, в звании капитан, оказался личностью попроще, пусть и не менее криминального толка. Этот мог помочь, в меру своего физического развития.

Так что Кряшенко, уже изготовивший свой карабин, выстрелил в упор, практически разворотив голову майора, так сказать, нанося рану, несовместимую с жизнью. Капитан же, подобрав второй фонарик, полез в кузов, где уже вдвоём с тем же Кряшенко, стали аккуратно ворочать тело Калинчука. Тот к тому моменту вроде очнулся, и застонал. Наверняка, у бывшего директора не обошлось без переломов, но хоть живой пока.

Водитель, услышав выстрел и не слыша больше матерных тирад, вылез из кабины и отправился к своим подельникам с вопросами:

— Эй! Вы там чего? С какого бодуна стрелять надумали? Или побег…

Больше умничать он не стал, поставленный под ментальный контроль, а деловито присоединился к остальным, снимая тело Калинчука и относя его в кабину. Усадили того аккуратно, по центру длинного сиденья. Затем вернулись за вторым пострадавшим. Его тоже сопроводили, поддерживая, и водворили в кабину. Шульга вроде и сам мог бы ходить, но тело как-то не слишком чётко выполняло должные для него функции. Ещё и рёбра болели страшно, не давая толком вздохнуть. Не иначе, как трещины есть, если не чего похуже.

Напоследок троица подконтрольных типов молниеносно сняли с убитого майора оружие с верхней одеждой, забрали документы, а само тело оттащили подальше на обочину и погрузили в большой сугроб. Дальше капитан и Кряшенко расположились в кузове, а водитель занял своё место за рулём. Довольно лихо, можно сказать, что мастерски развернул массивный грузовик на узкой дороге, и с подгазовкой повёл транспортное средство к месту недавней трагедии.

Чтобы не сойти с ума от переживаний о Насте, Киллайд попытался отвлечься, выясняя подноготную этих гонщиков по ночной Москве. Всё-таки время весьма жёсткое, только совсем недавно отменили комендантский час, да и военных патрулей на улицах хватало. То есть просто так разъезжать по столице — не каждому дано. Тем более лихача и сбивая прохожих. Разве что разыгравшаяся метель создавала иллюзию полной безнаказанности? Потому что в такую погоду все старались сидеть дома. Извозчики, коих хватало в городе, фактически не работали в такую погоду, да и остальной транспорт словно встал на вечный прикол.

Скорей всего любой обыватель догадался бы, кто может настолько безнаказанно носиться мо улицам Москвы: только личный состав особой комендантской роты. Те ещё звери! Или просто строгие блюстители устава и воинской дисциплины? Но командировочные лица, находящиеся в увольнении или попросту проходящие службу в столице, как огня боялись «комендачей». Те могли придраться к малейшему несоответствию воинской формы, к мизерной неясности в документах или к неправильной отдаче чести, да и загрести на гарнизонную гауптвахту практически любого, вплоть до старших офицеров. Разве что генералов не трогали… А вот остальным доставалось везде, всегда и почём зря.

Особенно лютовали мобильные патрули, передвигающиеся на трофейных Виллисах или на таких вот грузовиках, полученных ещё по ленд-лизу. Они останавливали для проверок не только военный транспорт, но и к гражданским лицам приставали с проверкой, пугая оружием и неприкрытым хамством. Могли и обыск устроить, а то и реквизировать товары, имеющие подозрительные сопроводительные бумаги.

Вот и сегодняшние «лихачи» относились к таким рвачам, не гнушающимся никакими методами наживы. Да что там наживы! Эти четверо вообще являлись кончеными ублюдками и откровенными уголовниками. Потому что, пользуясь своими привилегиями бесконтрольного передвижения, участвовали в ограблениях и перепродаже, вещевых афёрах недобросовестных интендантов, да и не гнушались банальным воровством. То есть хватали всё, что плохо лежит и отрывали всё, что даже прибито или под надёжной охраной.

А сегодня они спешили перевезти рулоны тканей с одного военного вещевого склада на другой склад, но уже коопторговский. Что вообще считалось у них лёгким, попутным заработком.

Водитель ориентировался в городе великолепно. На место аварии доставил с ветерком и прямо в точку. И уже там все трое подконтрольных ринулись к обозначенному сугробу, пытаясь отыскать Бельских там или рядом.

Увы! Как ни копались они голыми руками в снегу, как не рыли носами, так никого и не нашли. Хотя перекопали указанный сугроб, и всё что рядом — основательно. Да и сам Шульга не чувствовал вблизи присутствия супруги. Что опять навалилось на него очередной волной переживания и отчаяния: