Сила Единства

Я стараюсь держать свой взгляд подальше от видения Сары, мучительной, бессознательной, которая висит за ним.

Она не настоящая. Она не здесь. Она в лучшем месте.

Я демонстративно оглядываю комнату и свищу сквозь зубы.

«Знаешь, раньше бы эти сны напугали бы меня».

«А что теперь?»

«Теперь я знаю, что ты просто в отчаянии».

Сетракус Ра усмехнулся и скрестил руки. «Ты так сильно напоминаешь мне его», — говорит он. «Мой старый друг Питтакус Лор».

«Я не похож на него».

«Нет?»

«Он показал тебе милосердие. Я собираюсь убить тебя».

Сетракус Ра обходит вокруг, оставляя тело Сары между нами. Он дает ей нежный толчок, и она начинает качаться туда-сюда.

«Как моя правнучка?» — спрашивает он, делая небольшую паузу.

Мои глаза следят за Сарой, а затем возвращаются к Сетракусу Ра.

«Гораздо лучше, чем тогда, когда она застряла с тобой».

«Она придет», — отвечает он с улыбкой. «Когда я покончу с остальными, она вернется ко мне».

«Придет ли твоя армия к тебе?» — спрашиваю я, наклоняя голову. «Пока ты зализываешь свои раны и скрываешься во сне, они бросают тебя».

Его выражение темнеет, и я рад, что ударил его эго. Он отходит от Сары и подходит ко мне.

«Могадорцы всегда были для меня единственным средством для достижения цели, Джон. Кастрированный вид зверей, которые сделали свой собственный домашний мир непригодным с их тупой любовью к войне и загрязнениям». Он плюет на пол. «Люди будут делать гораздо более качественные предметы, как только они станут рабами. Другие будут пеплом на ветру».

«Вот почему ты привел меня сюда?» — спрашиваю я, глядя на эту юную версию моего самого ненавистного врага. «Поехать домой, показав какой ты злой? Потому что я не понял».

Сетракус Ра улыбается, подходит ближе, изучая меня. Его глаза не являются чистым черным илом, который я видел раньше. Они темные, но нормальные, не изменившиеся за годы экспериментов. Больной ум за ними — все тот же.

«Я стар, Джон», — говорит он. «Эти видения, которые моя правнучка провела, они чтобы снова увидеть мою молодость…Я почувствовал что-то вроде ностальгии. Однажды Питтакус Лор был моим другом. Если бы он только слушал меня, если бы мы работали вместе, мы могли бы избавить вселенную от такой смерти. Мы могли бы вздохнуть новую жизнь».

«Все-таки тебе нужен друг? Это то, чего ты хочешь? Часть, где ты даешь мне шанс объединить силы?»

Сетракус Ра вздыхает. Сейчас нас разделяет всего несколько футов. Я должен напомнить себе, что это не реально. То, что нет смысла протягивать руку и пытаться разорвать его.

Хотя я так сильно хочу.

«Нет, Джон. Когда я разрешил тебе жить в Нью-Йорке, я обещал, что позволю тебе смотреть, как этот мир горит. Я намерен сдержать свое слово».

«И что тогда?»

«Как я уже сказал, ты напоминаешь мне о Питтакусе», — отвечает Сетракус Ра. Он отходит назад к Саре, проводит рукой по ее синеватой руке и хватается за цепь, поддерживающую ее тело. «Я пытался показать ему, точно так же, как я сейчас покажу тебе. Я хотел, чтобы ты знал, что ты упускаешь».

Сетракус Ра с силой отрывает цепь. Невозможное, с логикой, доступной только в кошмарах, весь потолок рушится. Комнату затапливает этот вязкий черный ил.

«Я хотел, чтобы ты почувствовал мою силу».

Это как плотина. Через несколько секунд комната для допросов полностью теряется под илом, и я тону в этой чернильной жиже. Ледяной и слизистой против моей кожи. Я пытаюсь плыть против нее, но она быстро сгущается над моей головой, жаля мои глаза, заползая в мои легкие.

Я паникую и дергаю ногами. На мгновение я забыл, что это всего лишь сон.

Я чувствую тяжесть в себе, как мои кишки наполнены тяжелым шламом. Моя кожа шевелится. Кажется, тысячи крошечных ртов пытаются грызть меня.

Но я могу дышать. Я жив. Осознание этого помогает мне успокоиться.

Я вижу, что вокруг меня ничего нет, кроме твердой, непроницаемой тьмы. Когда я плыву через маслянистую слизь, я смотрю на свои руки и зажигаю свой Люмен. Он работает — свет сияет в ореоле вокруг меня.

Эффект длится только мгновение. В моих сияющих руках я вижу вены из кобальтовой синевой энергии Лориена, пробегающей под кожу. Шлам болезненно врывается в мои кончики пальцев, тянется к этой энергии и начинает съедать ее.

«Разве это не хорошо?»

Я смотрю. Сетракус Ра плавает в темноте выше меня. Он убрал свой молодой облик Сетракуса Ра и теперь выглядит так, как я и ожидал: отвратительно. Он без рубашки — может быть, совсем голый, мгла, к счастью, скрывает его нижнюю часть тела — его кожа поразительно бледнеет в темноте, видно пурпурный шрам на шее. Его глаза, полые и пустые, как череп, впились в меня.

На груди Сетракуса Ра есть открытая рана. Рана находится слева от его сердца. Это должно быть там, где Шестая ударила его. Она действительно была так чертовски близка. Усики черного ила ползут по его обнаженной коже и пробираются в его тело. Вещество не заживляет рану; оно заполняет его, заменяя ужасную дыру куском чистого обсидиана.