Сила Единства

Мы высаживаем Лоусона на открытом поле за пределами Питтсбурга. Там ждет военный конвой, замены для отрядов, которые погибли в Ручье Терпения. Фары их Хамвеев — единственное освещение здесь. Холодный ветерок дует по полю, покачивая заросшую траву. Наша группа — Лориенцы, человеческий Гвардеец, друзья, оставшиеся в живых, стоят вне корабля Лексы. Постепенно люди начинают подтягиваться к конвою, ученые и горстка выживших солдат хромают, продолжая путь. Куда бы они ни направлялись, это будет безопаснее, чем оставаться с нами.

«У меня есть команды, стоящие рядом с координатами, которые вы мне дали, охраняют ваши чужеродные камни», — говорит Лоусон. «Они ждут тебя. Как только они будут вооружены, мы начнем нашу атаку».

«Мы уже на нем», — отвечает Джон.

«Как именно армии Земли планируют уничтожить военные корабли?» — спрашиваю я, любопытство берет верх надо мной.

«Каждая страна по-разному», — мрачно отвечает Лоусон. «Из того, что я слышал, Китай и некоторые другие планируют использовать ядерное вооружение. Большая часть ЕС не хочет получить ядерных последствий, поэтому они идут с ракетной бомбардировкой. Надежда состоит в том, что эти большие громадины не могут поглотить большую часть повреждений, когда вы пройдете через силовое поле».

«И Америка?» — спрашивает Джон.

Лоусон улыбается. «По моему предложению, мы берем страницу из вашей книги, Джон. Запускаем в полет самые большие БМП, садясь на эти корабли и уничтожая каждого проклятого инопланетянина, которого мы видим».

«Мне нравится», — говорю я.

Лоусон кивает. Он просовывает большие пальцы в петли своего ремня и смотрит на нас. Затем он кивает себе, как будто он доволен, будто мы — его лучший шанс. Или примиряется с этим фактом. Сложно сказать.

«Полагаю, что все», — говорит генерал. «Увидимся по другую сторону».

С этим он идет через поле к колонне. Калеб, чей брат-близнец, по-видимому, никогда не существовал, движется вслед за ним.

«Калеб, подожди», — говорит Джон.

С нервным взглядом на Лоусона Калеб останавливается на середине и поворачивается к нам. Он стоит рядом с Найджелом и Ран. Японская девушка нечитабельна, как обычно. С другой стороны, Найджел выглядит потрясенным. Все в шоке с того, что прошло. Его оборванная футболка «Отбросы» по-прежнему имеет пятна крови с Ручья Терпения. Даже при том, что Марина исцелила его раны, этот последний вкус боя оставил больше, чем физические повреждения на британке Даниэла, что стоит рядом с этими двумя, наблюдая за ними. Я не уверена точно, что произошло внутри Ручья Терпения, но похоже, что жесткая городская девчонка развила некоторые защитные чувства для двух других людей-Гвардейцев.

«Старейшины нашей планеты отправили нас на Землю, чтобы мы были в безопасности, чтобы однажды мы были готовы сопротивляться и отомстить за нашу планету», — говорит Джон, обращаясь к людям. «Сегодня тот день. Куда мы идем дальше, это не битва, к которой вы готовы. Мы обучались для этого всю нашу жизнь. Ваше обучение только начинается. Ваш день еще наступит».

Даниэла открывает рот, чтобы выразить протест. Я поймала ее взгляд и легко покачала головой, взглянув на Найджела и Ран. Она поняла сообщение и успокоилась.

«Победим мы или проиграем, но завтра ваш мир изменится. Он будет нуждаться в защитниках. В конце концов, вы примете эту участь». Джон смотрит на Сэма, который стоит рядом и едва справляется улыбкой. «На данный момент я считаю, что будущим защитникам нужна защита. У всех нас было заклятье, выжженное на наших лодыжках, которые могло бы держать нас в безопасности, по крайней мере на какое-то время. Мы не можем сделать этого для вас, но мы можем дать вам что-то еще…».

Я не понимаю, о чем Джон говорит до тех пор, пока Регал, наша ястребиная химера, не приземлилась на плечо Калеба. Мальчик подпрыгивает, успокаиваясь только тогда, когда ясно, что когти птицы не пронзают его. Регал расправляет крылья и ерошит волосы Калеба.

Бандит, енот, царапает ногу Найджела своими черными лапами, пока британец не наклоняется его забрать. Гамера, катящаяся по траве в форме черепахи, заканчивает тем, что смотрит на Ран. Она наклоняется, чтобы провести пальцем по его панцирю, и в первый раз я вижу, как она улыбается.

«Его зовут Гамера», — говорит Малькольм Ран. «Я назвал его как моего любимого старого монстра».

Ран безучастно смотрит на Малькольма.

«Он сражался с Годзиллой», — поясняет он далее.

По крайней мере, она должно быть поняла «Годзилла», потому что Ран закатывает глаза и возвращается к поглаживанию черепахи.

Золотистый ретривер-Химера, Бисквит, тот, который особенно любил Сару, подходит к Даниэле, счастливо виляя хвостом, когда Даниэла начинает чесать за ушком. Я замечаю проблеск чего-то на лице Джона; трудно точно сказать, что определенно в сумерках, но он кажется довольным.