Сила и надежда вампиров

Моя уверенность с каждой минутой таяла, и я не знала, какими слова объяснить ему, что он зациклился на мне, просто из упрямства. А хуже всего было то, что он смотрел на меня влюблёнными глаза и говорил со мной ласковым тоном. Сейчас, рядом с ним, я чувствовала себя маленьким ребёнком, которому взрослый человек объясняет прописные истины, и как раз я, из детского упрямства не желаю их признавать.

Тяжело вздохнув, я произнесла:

— Глеб, я думаю, что вы всё же хороший человек, поэтому и решилась поговорить с вами откровенно. Все наши взаимоотношения сводились к той единственной ночи секса, а это скорее слабость, и моя ошибка. И та ночь — это не отношения…

— Согласен, — он перебил меня. — Но ты не даёшь мне двигаться дальше, иначе между нами давно бы уже были очень серьёзные отношения.

— Ни мне, ни вам эти отношения не нужны.

— Ты ошибаешься. Ты нужна мне, а я тебе, — спокойно ответил он.

— Всё, что мне нужно — это тихая спокойная жизнь, без потрясений и переживаний. А вы даже сейчас приносите мне неприятности, после одной единственной ночи.

— Таша, если ты перестанешь сопротивляться, то получишь жизнь полную любви и нежности, а потом вечный покой.

— Глеб, ну пожалуйста, — напряжённая обстановка последних трёх недель похоже добила меня именно сейчас, и я почувствовала, что ещё чуть-чуть и я начну плакать и умолять остановить меня в покое. — Я не хочу от вас ничего. Просто оставьте меня в покое. Если вы этого не сделаете, мне придётся уволиться с работы, а эта работа мне нравиться. Я вам не нужна, и я не вашего типа. Вам нужна красивая, эффектная девушка, которая будет подчёркивать ваш статус богатого и успешного человека.

— Малышка, мне не нужна девушка, которая будет подчёркивать мой статус. Мне нужна девушка, которая будет любить меня, и которую буду любить я.

— Такие как вы не способны любить! — у меня на глаза стали наворачиваться слёзы. — Вы слишком красивы, и прекрасно понимаете, какое впечатление производите на женщин. А понимая это, начинаете этим беззастенчиво пользоваться. Согласитесь со мной! Я не виню вас в этом, и понимаю, что мы, женщины, сами в этом виноваты. Именно мы, своей доступностью и готовностью ради таких как вы на всё, превращаем вас в бессердечных ловеласов, которым быстро всё приедается, и которые жаждут новых впечатлений. Я допускаю, что сейчас я вам нравлюсь чуть больше, чем остальные девушки, но это ненадолго.

Глеб задумчиво посмотрел на меня, а потом, с какими-то нотками боли и безысходности в голосе, произнёс:

— А ты никогда не задумывалась, почему некоторые красивые мужчины становятся ловеласами? Что эта красота — это скорее проклятие? Она приносит больше вреда, чем удовольствия. Ты права, она даёт широкий выбор партнёров, и новых впечатлений, но одновременно с этим и не даёт возможности жизнь той жизнью, которой хочется. Появляется много соблазнов, но от этого устаёшь. Хочется чего постоянного и дорого сердцу, а тебя рассматривают как объект завоевания. А самое страшное — это когда ты любишь всем сердцем и готов на всё, а тот человек, ради которого ты готов на всё, видит в тебе только красивого мужчину, и воспринимает тебя как временную игрушку для своих развлечений. А наигравшись, расстаётся с тобой без сожаления и, не задумываясь о том, что после его ухода, вместо сердца остаётся выжженная пустыня, и мужчина, чтобы хоть как-то унять эту боль, начинает обращаться с женщинами так, как однажды поступили с ним.

Я растерянно смотрела на Глеба и не знала что сказать. "Боже, у него была какая-то печальная история в жизни, и он до сих пор переживает из-за неё". Теперь мне уже хотелось плакать из жалости к нему. Вытащив свои руки из-под стола, я взяла его за руку и, вздохнув, сказала:

— Мне так жаль, что в твоей жизни такое случилось, честно. Но так тоже нельзя. Тебе одному сделали больно, а ты в ответ мстишь всем остальным женщинам, и оставляешь за собой сотни разбитых сердец. Часть женщин после такого, спокойно пойдёт по жизни, часть навсегда поставят крест на любви, а вот часть начнёт мстить мужчинам. И выходит какой-то замкнутый круг. Одни мстят другим за боль, причинённую совсем другими людьми.

Глеб молчал больше пяти минут, глядя в окно, а затем произнёс:

— Так дайте мне возможность вырваться из этого замкнутого круга. Просто люби меня и позволь любить тебя.

"Боже, ну за что мне это? Разговор зашёл не то русло, и как мне теперь объяснить Глебу, не обидев его и не вызвав в нём ещё большую ненависть к женщинам, что я не могу дать ему то, что он хочет. Вернее, не верю, что он способен любить".

— Глеб… Пожалуйста, — по щеке потекла слеза, и я, смахнув её, отвела взгляд. — Я не тот человек, который может дать тебе любовь, потому что я сама должна любить человека и верить, что он любит меня. А ты… Ты просто сейчас действуешь из упрямства. Не я тебе нужна, а то, что я недоступна для тебя. Я уже сталкивалась с таким, поэтому знаю, что это такое.