Сила и невинность: в поисках истоков насилия

Пытаясь понять насилие, особенно необходимо отдавать себе отчет в добре и зле, имеющемся в каждом из нас. Вот как говорит об этом Камю.

Что бы мы ни делали, крайности всегда сохранят свое место в сердце человека, там, где обитает одиночество. Внутри себя все мы несем свои места изгнания, свои преступления и свою разрушительность. Но наша задача состоит не в том, чтобы спустить их с цепи и выпустить на свободу, она состоит в том, чтобы бороться с ними в себе и в других. Восстание, это извечное стремление не подчиняться <…> сегодня по-прежнему является основой борьбы. Давая начало форме и будучи источником реальной жизни, оно всегда позволяет нам не сгибаться в диких и бесформенных перипетиях истории[115].

Тот факт, что добро и зло находятся в каждом из нас, лишает всех нас права на моральное высокомерие. Никто не вправе настаивать на своем моральном превосходстве. И это ощущение ограничения дает начало возможности прощения.

Глава 12. ПУТЬ К НОВОМУ СООБЩЕСТВУ

Мы не можем избежать применения силы, не можем избавиться от навязчивой необходимости причинять боль миру. Поэтому давайте будем осмотрительны в выражениях и могущественны в противостоянии, и давайте любить всеми силами своей души.

Мартин Бубер "Сила и любовь"

1. Прощание с невинностью

Если мы хотим уменьшить насилие, мы должны воздействовать на него на уровне, адекватном самой проблеме. Почему большинство проектов смягчения насилия, в сравнении с самой проблемой, поражают нас своей поверхностностью?

Возьмем, к примеру, общий крик о том, что во всем виновато телевидение. Громче всех эту точку зрения представляет психиатр Фредерик Вертхэм, который верит, что насилие "социально обусловлено и может быть социально предотвращено"[116]. Он утверждает, что средства массовой информации несут львиную долю ответственности за распространение насилия, поскольку они побуждают детей думать на языке насилия, вызывают у людей привыкание к насилию и порождают поколение "жестких" американцев: нечувствительных, стремящихся победить любой ценой и принимающих насилие в качестве стиля жизни.

Однако такой взгляд предполагает, что насилие появилось в Америке относительно недавно, родившись полвека назад вместе с появлением средств массовой коммуникации, а это далеко не так. Проблема насилия существовала в Америке на всем протяжении ее истории: спросите об этом любого из немногих уцелевших индейцев или кого-нибудь из пионеров Дикого Запада, которые брали закон в свои собственные руки и жили по принципу грубой силы. Предпочел ли бы д-р Вертхэм, чтобы телевидение прекратило показывать войну во Вьетнаме? Ведь злом является, несомненно, не телевидение, а сама война. Средства массовой информации — это зеркало, в котором мы отражаемся; и хотят ли представители той точки зрения, которой придерживается д-р Вертхэм, разбить зеркало, чтобы мы остались в блаженном неведении наших собственных разрушительных тенденций? "Весь смысл этой концепции состоит в идее "первородной невинности, — пишет Хеди Букин, критикуя взгляды д-ра Вертхэма. — Человек никогда не стал бы столь плохим, если бы змий массовой информации не искусил бы его запретным плодом насилия".

Аргументы Вертхэма звучали бы убедительнее, если бы они были направлены против пассивности, порождаемой телевидением, ибо оно культивирует в зрителе позицию не участника, а наблюдателя, формируя тем самым вполне реальное чувство бессилия, а это бессилие вполне может вносить свой вклад в склонность к насилию.

Другие предлагавшиеся рекомендации часто производят впечатление хороших, но недостаточно глубоких. Предложение Конрада Лоренца устраивать больше международных спортивных состязаний, чтобы дать выход соперничеству между народами, само по себе вполне разумно. Но оно, опять-таки, имеет дело в основном лишь с отдельным симптомом. Турниры по настольному теннису между Соединенными Штатами и Китаем были, скорее, результатом, а не причиной изменения отношений между двумя странами, ибо они состоялись после того, как Президент Никсон уже запланировал свой визит в Китай. Есть определенный резон и в предложениях Энтони Сторра — направить больше усилий на контроль рождаемости, и в его позитивном отношении к эвтаназии, так как и то и другое направлено на снижение давления растущего населения Земли, а последнее еще и на то, чтобы дать пожилым людям возможность уйти из жизни с определенным достоинством. Но нам надо искать способы работы с реально существующими в западном обществе агрессией и насилием уже сегодня.