Сила крови

— Ну-ну, — усмехнулся призрак, — Ты в Питере, а не в своей деревне. Тут такой «котлетой» разве что только мух пугать или малолеток на вписку заманивать. Ладно. Я готов!

Он запрыгнул на табурет, на котором стоял рюкзак, погрузившись в него по колено. И присел, обхватывая руками колени и пригибая голову, словно пытаясь забраться в него целиком.

И таки забрался, прямо на моих глазах скукожившись в несколько раз под действием какого-то чего-то там, придуманного Профессором специально для уменьшения призраков. В самом рюкзаке уже лежало несколько небрежно сложенных вещей, набор бумажных полотенец и прочий легкий груз, заполняющий пространство и скрывающий от потенциальных любопытных глаз спрятавшегося внутри призрака — на всякий случай.

Я обул свои спецкроссовки, засунул в рюкзак швабра-дубинку и «Мирамистин».

Немного подумав, сунул во внутренний карман легкой джинсовой куртки флакон со стирателем памяти, замаскированный под спрэй от насморка — не хватало еще, чтобы Семен его «навпитывался», сидя в рюкзаке. Распихал по остальным карманам деньги, кредитки и документы. Проверил, на месте ли телефон.

— Готов? — спросил у рюкзака, взвалив его на спину.

Ого! Да там явно больше десятка килограммов получилось!

— Бу-бу-бу, — неразборчиво отозвался тот.

И мы пошли в Санкт-Петербург, город на Неве.

Правда, уже минут через пять Семен рассказал мне, что это совсем не так. И вообще он взял на себя роль моего гида, наставника, проводника и черти знает кого еще по северной столице. Как оказалось, в рюкзаке было специальное отверстие, через которое мы могли свободно общаться.

— Сейчас мы с тобой переходим через знаменитую Мойку. Кстати, дальше вон по той улице находится квартира-музей Пушкина, — раздалось вдруг за спиной, — а ты знал, что Петербурге больше девяноста рек, через которые ведут восемь сотен мостов?

— Теперь знаю, — машинально отозвался я, — А мы куда вообще идем?

— Налево давай, к Невскому. Обрати внимание на перила моста.

— Ну… симпатичные…

А что еще сказать-то этому любителю мостов и перил?

— Они все разные. У мостов на каждой реке или канале — свой уникальный рисунок, и если его запомнить, то…

— …То можно забить голову кучей ненужной информации. Ты бы лучше адрес назвал, куда мы идем, я бы хоть такси взял.

Гул машин усилился, и мы вышли на широкий проспект, по которому сновали туда-сюда многочисленные автомобили, люди и даже редкие лошади.

— Теперь вон туда, — махнула призрачная рука, на долю секунды высунувшись наружу.

— Эй! Нарушаешь конспирацию! А почему именно туда?

Я с сомнением посмотрел на узкий переулочек.

— Так чуть длиннее, зато и дорога будет споко…

На моем пути внезапно выросла статуя.

Высоченная.

Золотая.

Живая.

Она улыбнулась и дружески похлопала меня по плечу.

Тьфу ты! Аниматоры!

Я огляделся по сторонам.

В толпе вокруг нас обнаружилось еще несколько «оживших» изваяний золотого, бронзового и серебряного цветов в нарядах разных эпох, как в широченных женских платьях-колоколах, так и в военной форме. Они эффектно позировали, улыбались прохожим, преграждали им дорогу и даже бесцеремонно хватали за руки, предлагая сделать селфи на память. Заступивший нам дорогу «статуй» и вовсе напоминал какого-то безумного изобретателя, сбежавшего из эпохи паропанка: весь в каких-то шестеренках, странных приборах и проводах, густо покрытых краской. На голове его возвышался цилиндр, а половину лица закрывали странные очки.

— Здрасьте… — машинально выдавил я.

— Фото? — обаятельно улыбнулся молодой человек золотыми губами, и залихватски крутанул украшенный шестеренками и проводами золотой меч, который сжимал в золотой руке.

— Пять сотен минимум, — прошептал мне в спину Семен, — посылай его!

— Куда?

— Куда император Петр бородатых дворян посылал!

— Извините, я спешу.

— Всего одно фото на память о прекрасном Питере! Смотрите, как вам повезло с погодой — сегодня очень удачный свет, так что получатся замечательные фотографии!

Пальцы молодого человека на моем плече сжались сильнее.

Свет?

Я поднял голову. Сегодня было сыро, ветрено и пасмурно. Над весенним Питером хмуро нависали свинцовые облака, сквозь которые едва-едва проглядывало мутное пятно солнца.

— Эх ты, всему тебя учить надо, — недовольно пробурчал за спиной рюкзак, — Повторяй за мной отпугивающее заклинание: Сорри, ноу мани.

— Сорри, ноу мани, — послушно повторил я, пытаясь стряхнуть с себя руку.

— Айм стьюдент фром Ливия.

— Айм стьюдент фром Ливия! — выкрикнул я, вырываясь из цепкой позолоченной клешни и убегая в указанный Семеном переулок.

Там не было ни назойливых оживших статуй, ни сующих в руки пачки листовок промоутеров, ни горолопанистых зазывал на «горячий шаверма и глинтвейн». Хотя, от последнего я бы не отказался.

В тон моим мыслям забурчал пустой желудок, лишенный сегодня завтрака.

— Семен, а Семен. А у тебя в школе что по географии было?

— В школе у меня, Уборщик, есть географичка с во-о-от такими сисяндрами! Ух, чего у нас с ней только не было!..

Пара полупрозрачных рук высунулась у меня прямо из груди, очерчивая полусферический масштаб географических перспектив.