Сила любви

— Нет! — повторила она несколько тише, но с неменьшей настойчивостью. — Вы меня не понимаете, отец! Это… Все совсем не так, как вам представляется! Я люблю мужа! Да, да, знаю, он властолюбив, надменен, горд и упрям. Свету он представляется циничным придворным, отлично знающим свои особые права и обладающим большой властью. Но я-то знаю его лучше других! Он когда-то потерял и сердце, и состояние, с юношеским пылом даря симпатию женщине, не обладающей и тенью нравственности, а королевские войны окончательно разорили его, отняв родовой замок. Чему же удивляться, если он при таких обстоятельствах ставит превыше всего свое последнее достояние — свою гордость?

Рене де Параду недоверчиво поднял брови. Флёр старалась говорить как можно быстрее, чтобы он не мог ее перебить, пока она не закончит горячую защиту мужа. Она преклонялась перед четкой логикой отца, всегда добиравшегося до самой сути вещей и разоблачавшего любые попытки ввести его в заблуждение.

— Конечно, гордость у него непомерная, это я признаю. Но это лишь высокомерный рыцарский фасад, скрывающий нежное сердце и сентиментальную душу. Ибо ему кажется, что и то и другое недостойно воина с таким, как у него, происхождением. Понять его сущность нелегко, мне это стоило многих слез и утраты собственной гордости. Но я не сожалею ни об одном своем шаге в этом направлении. Пока сама я обладаю хотя бы искрой жизни и чувства, я не допущу, чтобы ему причинили зло, чтобы брак наш распался!

— А… А если бы оказалось, что уже слишком поздно…

Рене де Параду было совестно прибегать к такому злому обману, но он поставил себе целью выяснить до конца, насколько глубоки чувства Флёр. Слишком многое зависело от этого для всей семьи.

Молодая женщина застыла как вкопанная. Смертельная бледность превратила ее тонкие черты в трагическую маску боли. Страх, который она до этого момента преодолевала с таким трудом, затопил все ее существо со страшной силой. Она не могла дышать. Уж не потому ли королева приехала сюда вместе с отцом, что знала, сколь злую весть он должен ей передать? Не был ли этот визит дружеской поддержкой перед страшным известием?

— Слишком поздно… — повторила Флёр сдавленным голосом и непослушными губами. — Они осмелились его казнить? Он… он мертв?

Произнося это, она ожидала, что представит себе сказанное. Но ее слова означали нечто столь невероятное, столь непостижимое, что хаотичные ощущения Флёр начали искать какую-то другую точку опоры. Однако они нашли только один выход: мрачную, тяжелую, душащую все окружающее ненависть.

— Клянусь спасением моей души, — прошипела Флёр почти бесшумно, — она мне за это ответит. Я ее уничтожу, даже если сама при этом погибну. Я ей покажу, на что способна… Разве не сказал мне Ив, что король питает ко мне нежные чувства? Я ее заставлю каждым вздохом раскаиваться в том, что она его у меня отняла…

Эта страстная, горькая, агрессивная речь вернула Рене де Параду к действительности. Он никак не ожидал столь фанатичного взрыва чувств женщины, которая, забыв обо всем на свете, клянется жестоко отомстить обидчице!

— О, как же ты его любишь… — хрипло прошептал он.

— Больше жизни! — подтвердила Флёр сиплым голосом. — Но она потеряла для меня всякий смысл, раз его нет в живых!

— Нет, он жив! — Отказавшись от всяких дипломатических маневров, ее отец наконец-то прекратил злые шутки. — Боже правый, ты не так меня поняла, дитя мое! Я имел в виду твою честь, которая так много для тебя значит, а не жизнь этого честолюбивого графа. Его судьба в твоих руках. Король Генрих проявил милость, поскольку у него просто не было другого выхода после представленных ему доказательств. Его единственное условие — сохранить репутацию герцогини перед лицом непосвященных. Но это равносильно предстоящему удалению графа и тебя от королевского двора.

— Я… Мне кажется, я не понимаю…

Переброшенная в мгновение ока из глубочайшего отчаяния в реальную надежду, Флёр с трудом постигала смысл слов отца.

— То письмо, которое ты якобы написала, разоблачено как фальшивка. У тебя есть при дворе могущественные и умные друзья, добывшие соответствующие доказательства и сделавшие возможным твое освобождение.

— А мой муж?

— Он еще ничего не знает. Он проявил великое благородство, стремясь отмести от тебя всякую вину. Но тот факт, что он признается в вещах, которых вовсе не было, значительно затрудняет завершение его дела. Добавлю к этому, что король Франции выделил большие средства на строительные работы, проводимые в Ане, где герцогиня де Валентинуа обновляет свой замок. Поэтому он ощущает некоторый дефицит в деньгах. Крупномасштабный кредит, предоставленный королю торговым домом Торнабуони, немало способствовал ускорению разбора дела графа и графини Шартьер.

— Ане! Означает ли это, что фаворитка украшает замок своего покойного супруга произведениями искусства, приобретенными по существу на наши деньги? — попыталась Флёр истолковать происходящее.