Сила любви

Если ты чист внутри, если в тебе нет ран от комплекса неполноценности, то какая разница, чего от тебя ожидают люди? Ты никогда не соответствовал ничьим ожиданиям. Ты просто жил своей жизнью, в соответствии со своими взглядами, интуицией, интеллектом. Так и должно быть. У здорового человека нет комплекса неполноценности.

С другой стороны, если у тебя нет комплекса неполноценности, ты никогда не будешь пытаться быть лучше других. Нет необходимости в том, чтобы быть лучше кого-то, над кем-то доминировать, господствовать или кого-то контролировать – и ты никогда не станешь политиком.

Политика привлекает только тех, кто страдает комплексом неполноценности. Само влечение к политике показывает, в чем проблема человека. Тому, кого тянет в политику, нужна немедленная психологическая помощь. Все политики больны, все без исключения. Если бы они были здоровы, то не оказались бы в политике.

Человек, не испытывающий желания властвовать над кем-то, самоутверждаться – ведь в этом нет необходимости! – жив, он дышит, он занимается своим делом – этого уже достаточно. Он нашел свой почерк. И конечно, это его почерк, а не чей-то еще.

И помни: если уникален даже твой отпечаток пальца, то что говорить о твоей сути? Если природа не создала двух одинаковых пальцев… Сколько заботы! На двух пальцах даже по ошибке не может быть одинаковых линий – а ведь на Земле живет пять миллиардов человек!

Твоя суть так важна, что ее невозможно заменить.

Ты – это просто ты.

Делай то, что исходит из тебя, – но не для самоутверждения, а для самовыражения! Пой свою песню, исполняй свой танец, получай наслаждение от того, каким тебя создала природа.

Если мы сможем уничтожить комплекс неполноценности… а ведь это очень просто: достаточно, чтобы учителя и родители не навязывали своих идей беззащитным детям. И уже через два десятилетия появится поколение, свободное от комплекса неполноценности. А вместе с ним исчезнет вся политика, исчезнут все президенты и премьер-министры. И их уход будет таким облегчением для всех!

У людей начнет проявляться творческое начало. Люди станут музыкантами, танцорами, художниками, плотниками. В мире появится столько всевозможного творчества! Но никто не будет ни с кем соревноваться, каждый будет просто делать то, что умеет лучше всего, и радоваться этому. Радость будет заключаться не в соперничестве, не в том, чтобы прийти первым, а в том, чтобы просто делать свое дело. Само дело станет приносить радость.

Таким я вижу нового человека. Он будет работать, но работа будет его жизнью, частью его души. И неважно, чем именно он занимается.

Это напомнило мне о том, как Авраам Линкольн стал президентом США. Его отец был сапожником. И естественно, эгоистичных людей очень раздражало, что сын сапожника теперь станет президентом. Они были аристократами, большими богачами и считали, что право занимать высший пост принадлежит только им. А тут сын сапожника!

В первый день, когда Авраам Линкольн вошел в зал, чтобы произнести речь по случаю инаугурации, один из присутствующих, очень богатый аристократ, поднялся и сказал: «Мистер Линкольн, только не забывайте, что ваш отец когда-то делал моей семье ботинки». И все сенаторы расхохотались – они думали, что выставили Авраама Линкольна на посмешище.

Но такие люди, как Линкольн, сделаны совершенно из другого теста. Линкольн посмотрел на того человека и сказал: «Сэр, я знаю, что мой отец приходил к вам домой и делал обувь для вашей семьи. Равно как и для многих других, кто здесь присутствует… Потому что лучше него обувь не делал никто. Он был творцом. Его обувь была не просто обувью, он вкладывал в нее всю душу. Я хочу вас спросить: у вас есть какие-нибудь жалобы? Ведь я и сам умею делать обувь, так что, если вы чем-то недовольны, я сделаю вам новую пару. Но я знаю, что никто никогда не жаловался на обувь моего отца. Он был гением, великим творцом, и я горжусь им!»

В Сенате наступила гробовая тишина. Никто не мог понять, что же он за человек, этот Авраам Линкольн. Он приравнял работу сапожника к искусству, к творчеству. И он гордился своим отцом, потому что тот делал такую обувь, на которую ни разу не жаловались. И даже, став президентом США, он был готов, в случае чьего-то недовольства, сделать новую пару обуви.

У того человека был глупый вид, а Линкольн продолжал: «Говорите! Что же вы язык проглотили? Хотели выставить меня на посмешище, а теперь оглянитесь: сами стали посмешищем».

Важно не что ты делаешь, а как. Если ты что-то делаешь по своей воле, имеешь свое видение и вкладываешь свою любовь, тогда к чему бы ты ни прикоснулся, все превращается в золото.

Расскажи, пожалуйста, какая связь между спонтанностью и работой над собой. Разве мы не должны быть настолько любящими, насколько это возможно? Если мы можем каким-то образом увеличить нашу способность наслаждаться, разве мы не должны этим воспользоваться? Разве мы не должны отбросить свое эго? Многие хорошие люди писали о том, что любовь может начаться как волевой порыв. Этому противоречит совет быть спонтанным. Поясни, пожалуйста