Сила меча

О том, что завтра мне предстоит первый раз в жизни пригласить в кино Любу, я вспомнил, когда тренировка уже закончилась, и я ожидал, когда Олег выйдет из душа. Было довольно поздно, но Олег всё равно собирался ненадолго зайти к нам. Он всё ещё беспокоился о маме, которая пережила мои разборки с компанией Тайсона гораздо болезненнее, чем я. И Олег “держал” её, успокаивал и подбадривал. Если бы не он, не знаю, что бы и было. Сейчас мама вроде бы пришла в себя, успокоилась, но Олег на всякий случай не спешил снимать с неё свою опеку.

Когда мы шли с ним к нашему дому, я спросил, видел ли он фильм “Рассекая волны”. Олег ответил, что видел. Сказал, что фильм – своеобразный, не для массового зрителя, но ему – понравился, даже очень. Я признался, что хочу пригласить на него свою одноклассницу. Олег как-то странно посмотрел на меня и спросил, почему именно на этот. Узнав, что его порекомендовал Сашка как фильм о большой любви, Олег опять странно усмехнулся и сказал, что возможно Сашка и прав. Что фильм – действительно о большой любви, но при этом он довольно тяжёлый, явно не детский, и что хотя мы в нашем возрасте уже вовсе не дети, всё равно что-то, возможно, в нём нас с Любой шокирует. И посоветовал, если мы всё-таки пойдём на него, досмотреть до конца, не уходить в самом начале. Что после этого фильма мы, возможно, лучше станем понимать друг друга. Пересказывать сюжет он отказался наотрез.

На следующий день я первый раз после перерыва пошёл в школу. С порога почувствовал прикованное к себе внимание, и ребят, и учителей. И весь день был под прессом этого внимания к своей особе. Меня это, честно говоря, сильно раздражало, отравляло жизнь. Хотя никто не проявлял особой назойливости, не лез с расспросами, но в мою сторону постоянно смотрели. И мне долго не удавалось из-за этого подойти к Любе, чтобы поговорить с ней. Поговорить, чтобы никто не мешал. Я улучил момент только в конце большой перемены.

— Ну как ты? Пойдёшь сегодня со мной в кино?

— Ну, я даже не знаю… Ты что, уже “подумал”? Уверен, что хочешь, чтобы я пошла? Не пожалеешь, что пригласил?

— Люб, ты не обижайся. Я хочу сходить с тобой. И не пожалею, правда. Просто я не люблю, когда кто-то, даже Сашка, решает за меня, что я должен делать. Вот у меня и вырвалось это дурацкое “я подумаю”. Не сердись, ладно?

И Люба улыбнулась и кивнула! Весело и примирительно. Так же искренне и по–доброму, как в моих грёзах. Она не сердилась. И она согласна была идти.

Не знаю, как я досидел до конца уроков, помню только, что сгорал от нетерпения, и время тянулось бесконечно. Немного утешало, что сидел я по–прежнему рядом с Вовкой. Хотя “классная” Светлана Васильевна и сказала (виноватым голосом, из-за чего мне захотелось провалиться сквозь пол), что разрешает мне вернуться на прежнее место, к Сашке, но я упрямо отказался и продолжал самоотверженно “нести наказание”. И почти неотрывно глядеть на Любу. Люба иногда поворачивалась и улыбалась мне, а я уже не отворачивался панически, а тоже улыбался, хотя и смущённо, в ответ. Иногда на меня бросал понимающие взгляды и Сашка. Кажется, и Светлана Васильевна наконец тоже всё поняла и больше не пыталась меня “амнистировать”…

Народу в кинозале было совсем немного, фильм был явно не из тех, которые собирают аншлаги. Рядом с нами никто не сел, и когда погас свет, мы с Любой оказались как будто одни в полутьме. Только мы и светящийся экран, всё остальное отодвинулось куда-то очень далеко и стало несущественным.

Фильм действительно, как и предупреждал Олег, “шокировал” нас, причём первый шок мы испытали почти в самом начале. Ну, Сашка! Ну, Олег! Вот это “настоящая любовь”! А билетёрша куда смотрела, когда нас, таких сопляков пропускала?..

Когда на экране показывали интимные сцены, моё лицо так горело, что мне казалось, будто оно светится в темноте. Люба тоже явно была не в себе, сидела замерев, приложив ладони к щекам и не отрываясь от экрана. Но просто встать и уйти, увести Любу я не мог. И дело было вовсе не в совете Олега остаться до конца. Я тогда был ужасно зол на Олега, и мне плевать было на его советы. Просто я впал в стопор, и увести Любу мне казалось делом ещё более невозможным, чем остаться.

Вообще-то я вовсе не был очень уж наивным и стыдливым. Доводилось до этого смотреть кое-что и гораздо “жёстче”. Даже самую откровенную “порнуху”. Дома у некоторых моих одноклассников в отсутствие родителей иногда прокручивалось такое, что… И пару раз я попадал на подобные просмотры. Но одно дело –глазеть на постельные сцены в компании гогочущих пацанов, другое – наедине с Любой! С которой даже встретиться взглядом не мог без смущения. А сейчас!.. Стыдно было ужасно, как будто меня самого показывали на экране, занимающегося этим…

А потом началось самое страшное. По сравнению с которым тот шок от стыда, испытанный нами при показе интимных сцен, ничего уже не значил. Фильм, как сказал Олег, действительно был совсем не детским, но вовсе не только из-за интима.

Большая любовь была не просто большой, она была болезненно большой.