Сила мифа

МОЙЕРС: Конечно, сущность христианской веры заключается в том, что Христос и есть Бог, что изначальные силы, о которых вы говорите, воплощены в человеческом существе, примирившем человечество с Богом.

КЭМПБЕЛЛ: Да. И основная гностическая и буддистская идея заключается в том, что это справедливо и для вас, и для меня. Иисус был исторической личностью, осознавшей, что он и тот, кого он называл Отцом, – одно и то же, и жил в соответствии с этим осознанием христианства. В одной из своих лекций я говорил о жизни с чувством Христа в себе, и священник, присутствовавший в аудитории (мне потом сказали об этом), обернулся к сидевшей за ним женщине и сказал: «Это богохульство».

МОЙЕРС: Что вы подразумевали под жизнью с чувством Христа в себе?

КЭМПБЕЛЛ: Какой смысл я вкладывал в эти слова? Человек должен жить, руководствуясь не своими эгоистичными желаниями, а тем, что можно назвать человеколюбием – Христом – в себе. Есть индусская поговорка: «Поклоняться богу может только бог». Чтобы поклоняться богу надлежащим образом и жить в соответствии с его словом, вы должны в известной степени отождествлять себя с теми духовными принципами, которые олицетворяет для вас ваш бог.

МОЙЕРС: Говоря о боге в себе, о Христе в себе, о внутреннем просветлении или пробуждении, разве мы не подвергаемся опасности впасть в нарциссизм, в одержимость собой, которые искажают наши представления о самих себе и о мире?

КЭМПБЕЛЛ: Разумеется, такое возможно. Это своего рода короткое замыкание в электрической цепи. Но цель заключается в том, чтобы преодолеть себя, собственные представления о самом себе во имя того, несовершенным проявлением чего оказывается человек. Например, предполагается, что после медитации вы готовы поделиться всем, что имеете, с миром, с другими живыми существам, а не держать все это при себе. Видите ли, можно по-разному думать о том, что «Я бог». Если вы думаете «В своем физическом обличии и со своим нынешним характером я бог», вы лишились разума, и в вашем восприятии произошло короткое замыкание. Вы бог, но не в вашем «Я», а в вашей самой глубокой сущности, в которой вы едины с недвусмысленным сверхъестественным.

МОЙЕРС: Когда-то вы говорили, что мы можем стать спасителями для своих близких – для наших детей, жен, для тех, кого мы любим, для наших соседей, – но никто из нас никогда не может быть Спасителем. Вы также говорите, что каждый из нас может стать матерью или отцом, но Матерью и Отцом – никогда.

КЭМПБЕЛЛ: Да, это так.

МОЙЕРС: А что вы думаете о Спасителе Иисусе?

КЭМПБЕЛЛ: Нам очень мало известно об Иисусе. Все, что у нас есть, – четыре противоречивых текста, рассказывающих нам о том, что он говорил и делал.

МОЙЕРС: Они написаны спустя много лет после его жизни.

КЭМПБЕЛЛ: Да, тем не менее я думаю, мы примерно знаем, что говорил Иисус. Мне кажется, высказывания Иисуса очень близки к оригиналам. Например, основная идея учения Христа – возлюби своих врагов.

МОЙЕРС: Как можно возлюбить своего врага без оправдания его деяний и агрессии?

КЭМПБЕЛЛ: Я скажу вам, как это сделать: не вынимайте соринку из глаза своего врага, лучше выньте бревно из собственного глаза. Никто не имеет права признавать негодным образ жизни своего врага.

МОЙЕРС: Как вы думаете, Иисус был бы христианином сегодня?

КЭМПБЕЛЛ: Не таким христианином, как те, которых мы знаем. Возможно, лишь некоторых монахов и монахинь, которые действительно находятся в контакте с высшими духовными тайнами, можно уподобить Иисусу.

МОЙЕРС: Значит, Иисус не принадлежал к воинственной церкви?

КЭМПБЕЛЛ: В Иисусе не было ничего воинственного. Ни в одном Евангелии не написано ничего подобного. Когда Петр выхватил меч и отсек им ухо слуге, Иисус сказал: «Положи на место свой меч, Петр». Но Петр этого не сделал, и его меч с тех самых пор не знает отдыха. Я прожил почти весь XX век и помню, что мне, ребенку, говорили о людях, которые никогда не были нашими врагами. Чтобы представить их нашими потенциальными врагами и оправдать нападения на них, была развернута кампания ненависти, лжи и клеветы, эхо которой не смолкло и по сей день.

МОЙЕРС: Однако нам говорят, что Бог – это любовь. «Возлюби врагов своих и молись за тех, кто преследует тебя, если ты хочешь быть сыном своего Небесного Отца, ибо благодаря Ему солнце светит и добрым, и злым, а дождь Он посылает и праведникам, и неправед-никам». Когда-то вы считали эти слова высшей и самой благородной мудростью христианского учения. Вы и сейчас так думаете?

КЭМПБЕЛЛ: Я считаю сострадание фундаментальным религиозным опытом, а если его нет, нет ничего.

МОЙЕРС: Для меня самая захватывающая фраза в Новом Завете – «Верую, Господи. Помоги моему неверию». Я верую в эту высшую реальность, в то, что я могу познать и познаю ее. Но у меня нет ответов на мои вопросы. Я верую в вопрос: есть ли Бог?