Сила Мира

Натан Атарг отчаянно борется за свою шкуру. Если бы он, как Атталика, плюнул на оборону и все силы вложил в убивающее дочь Элрика заклятие, он бы успел. Но на огненное копье бросаются, сгорая в пламени Аргелеба без счета, созданные магией призрачные монстры, чтобы хоть на долю секунды замедлить его движение, встает прямо из земли, стена Лиангхарова творения — Черного Льда, чтобы тут же разлететься бесполезными, быстро и бесследно исчезающими осколками, разбиваются невидимые полусферы вроде тех, которые использовал на другом конце материка прошлым летом Левдаст…

А потом, в момент, когда тело Атталики бьется в агонии, а кости хрустят под прессом вражеского заклятия, там, в ставке Бертье, гремит чудовищный взрыв. Сила его такова, что огненный вихрь сметает с лица земли целый квартал, а на месте дома, служившего ставкой, образовывается оплавленная воронка, в которую легко можно спрятать родовой дворец Одаллини или Бертье…

Ничего этого Атталика уже не чувствует, тем более не видит. Отдав все силы последнему удару, дочь Элрика Бонара перестает быть. Она становится тем огненным копьем, что, не зная преград, стремится туда, где засел гнусный убийца, которому продался паскудный муженек. Но перед тем, как навсегда покинуть Мир, она ощущает никогда не испытанную радость и жар любви, широко раскрывает глаза навстречу видному одной ей Чуду и… застенчиво улыбается. Мол, простите за то, что я не дарила жизнь, а отнимала, но иначе я не могла. Те, кто засели в купеческом особняке, использовали подаренную богами жизнь для самых гнусных преступлений и, если есть в Мире справедливость, должны ответить перед Ними. А потом отправилась туда, где ее любят. Не за красоту, Силу, знатность или богатство, просто за то, что она есть, где в нее верят и понимают ее, как никто…

Прикрывавший ставку резервный темесский полк весь, до последнего человека, бесследно исчез, остановить ближе к вечеру двинувшиеся вперед части союзников было некому. Там, где уцелевшие темесцы пытались оказать сопротивление, их без затей уничтожали храмовые маги, расходующие Силу куда грамотнее и экономнее. Союзники стягивали кольцо вокруг вражеской ставки. В багровом свете заката полки соединились как раз там, где была ставка Эмерика Бертье…

Тогда только Лепаж и командующий храмовым воинством старший жрец Крейтон отправились в дом, где оставили раненную чародейку. Там ее не оказалось, но полковой врач, до последнего бывший с больной, рассказал, как это случилось…

…Первые мгновения после взрыва безжизненное тело Атталики неподвижно лежало на кровати в каком-то доме. Ее лицо — впервые с тех пор, когда ей на голову надели свадебное покрывало — было озарено счастливой улыбкой, отчего казалось совсем юным и неописуемо прекрасным, с него будто спала пелена вечной печали и одиночества. Потом оно стало истаивать, становясь все прозрачнее и таинственно мерцая. Наконец и вовсе исчезло, и одеяло, которым накрыл ее лекарь, тихо упало на ложе…

— Если бы она раньше проявила Дар, мы взяли бы ее в Храм, что бы там Эмерик о себе не думал, — непривычно тихо произносит Крейтон. — При правильном обучении она стала бы, по меньшей мере, Воительницей. Представляешь, она угробила Палача Лиангхара — если б не она, пришлось бы с ним повозиться…

— Кстати, об Эмерике, — нарушает повисшее молчание Лепаж. — Мои ребята взяли этого урода на полпути между храмом Кириннотара и ратушей. По закону, его следует повесить, но, думаю, для этой мрази виселицы мало.

— Ты прав, — зловеще усмехается Крейтон. — Есть идея. Как насчет Элрика?

— То есть?

— Свяжем ублюдка и передадим Бонару-старшему, — поясняет Крейтон и еще раз ухмылляется. — Эмерик ведь и эрхавенцев в ловушку завел, и дочь его со свету сжил. Представляю, что старик с ним сделает… Кстати, что там на море?

— Еще воюют. Но не похоже, что Джустиниани побеждает…

Глава 5. Капкан на охотника

Элрик встревожен. Нет, рано разочаровываться в способностях Джустиниани. Темесец — достойный противник: когда первая атака была отбита, и стало ясно, что атакой в лоб эрхавенцев не взять, он и его штаб быстро и четко провели перестроение. Против группы Эжена Бретиньи (один прам, четыре фрегата и около двадцати кораблей помельче) брошено четыре линейных корабля, два прама-батареи, четырнадцать фрегатов и уйма всякой мелочи. Все мало-мальски серьезное, что здесь у Джустиниани. Удар получился стремительным, точным и неожиданным, неудивительно, что оборона Эжена рухнула, а сам командующий группы получил в живот камень, когда корабль обстреляли щебенкой. Выживет ли, одной Исмине ведомо, да еще Неккаре — но где она сейчас, если «Неистовый» погиб?

Удивительно, что, погибая, группа продержалась полчаса, а Элрик успел бросить в прорыв самую сильную, резервную группу Анри Салана, в которую входили оба эрхавенских линкора. Они выдвигались точно навстречу противнику, а когда подошли на расстояние выстрела из пушки, дружно ударили по темесцам.