Сила Мира

Немалую часть Силы приходится тратить на чудовищ — теперь, когда им приказали, Твари Ночи лезут, не считаясь с потерями. Им вспарывают животы разогнанные магией куски шлака, опаляют волны пламени, секут мельчайшие частицы Черного Льда. Амелия применяет какое-то заклятие — подползшую к нам «слоночерепаху» оплетают гибкие ярко-зеленые лозы. Зверюга пытается вырваться — но лучше бы попробовала сдвинуть гору. Но мечи оказываются сильнее магии — ведь Твари Ночи защищены своими хозяевами от наших чар, заклятия опаляют и ранят их, но почти не убивают.

На Лалику после купания в кровавом, дымящемся фарше не позарился бы самый неприхотливый из былых ее клиентов. Она рядом, руки стиснуты в кулаки, ухоженные ногти глубоко впились в ладони, на заиндевелый хрусткий шлак капает дымящаяся кровь. Не дай Владыка, попадет не в те руки — много чего можно сделать с помощью магии крови. Например, заставить человека ударить в спину товарищам, оставаясь при этом в здравом уме и трезвой памяти…

Жуткий, нечеловеческий крик за спиной, оборвавшееся заклятие Крейтона говорят мне все, хоть я и не вижу ответного удара предательниц. Теперь, когда наши копии исчезнут, нас сомнут в доли мгновения. Аэлла может больше не напрягаться — Твари Ночи сделают сами. Но Крей все-таки не зря молился богу-воину. Не знаю, как он преодолел жуткую боль и выстроил последнее заклятие, вбросив в него оставшиеся жизненные силы. Принося в жертву жизнь и посмертие, Крейтон пробивает их защиту. Тьму пронзают яростно-белые лучи, с легкостью прожигающие по нескольку сот чудовищ разом. Вонь горелого мяса, костей, шерсти, хитина отравляет воздух. Мы с Мелхиседеком и Эккерхардом еще крепимся, а женщины — не выдерживают, Амме и Лалика сгибаются в три погибели в приступе рвоты и кашля…

…Когда пламя отбушевало, равнина, насколько хватает глаз, усеяна изуродованными останками Тварей. Где-то что-то горит, к небу поднимается жирный, черный дым. Движения я не замечаю — по крайней мере, такого, которое представляло бы для нас угрозу. Иные зверюги еще подергиваются в агонии, и то за полмили от нас, ближе остались лишь горы жирного пепла и обломки обугленных, оплавленных костей…

Вытираю пот. Нельзя терять ни мгновения. Только объединив все силы, создав противонаправленные чары, мы сможем одолеть Аэллу. Она наверняка этого не ждет.

— Колдуем разом! — кричу. — Пока она не опомнилась!

Мы щедро вбрасываем Силу в общее заклятие, где каждый делает свою составную часть. Пока Силы хватает, накопитель магии отдает все, щедро и расточительно изливая магию в Мир. А придумали мы это еще в Кешере, пока подручные Эккерхарда готовили «летающую колесницу». Рассчитывали, как будут взаимодействовать противонаправленные чары, проводили опыты, проверяли на моделях в изолированных помещениях. Пробовали колдовать в разных составах — кто знает, сколько нас останется, пока мы сможем это применить. Наконец, бессонные ночи и головоломные расчеты вознаграждены. Мы, главы Храмов Мирфэйна, сотворили нечто, способное противостоять даже человеку-Ключу. Правда, только одному, будь тут и Тетрик, нам бы не поздоровилось.

Над головой вспыхивает изумительно красивая пурпурная черта, рассекает небо от горизонта до горизонта — и несется в сторону Аэллы. Ее края загибаются, стремясь взять враждебную чародейку в кольцо. Но наша линия тут же напарывается на такую же, синюю, налетающую со стороны Аэллы. Два грандиозных заклятия сталкиваются, меж линиями вспыхивает разноцветное пламя — верный признак, что в деле разные системы магии. Пламя оставляет после себя абсолютную пустоту. Рану на теле Мира. Провал в нашей реальности. Мир его заполнит — но лишь если мы победим и уничтожим Врата.

Первое время мы боремся на равных. Но у нас Сила конечна, она заключена в крошечном кристалле — «сердце» «летающей колесницы». А вот Аэ… Не знаю, может, Сила Мира тоже имеет предел, но Аэллу снабжает Силой сам Мир, напрямую, даже не через посредство Богов, как нас в обычных условиях. Настает момент, когда огненная черта начинает сдвигаться в нашу сторону — сперва медленно, потом все быстрее. Нас давит огромная, неодолимая Сила, а той, которую дает нам накопитель магии — слишком мало. Слишком много ее всасывает лишенное магии пространство.

Что-то кричит Лалика. Не слышу, да и какая разница — небось, призывает «когти рвать». Приятного мало, но женщине, жрице богини любви, простительно.

Фронт борющихся линий приближается. До нас ему уже вдвое меньше, чем до Аэ. Что сделает с нами голубая черта, когда дойдет? Наверное, на такой вопрос не ответят и Боги. Ясно, нечто худшее, чем смерть.

— Возьми меня! — срывающимся голосом кричит Лалика мне в уши. — Иначе все погибнем! Силы не хватит!

Сперва я решаю, что она от страха рехнулась. Отвешиваю ей оплеуху, перекрывая рев магического пламени, ору прямо в ухо жрицы:

— Сдурела? Тут тебе не бордель!!!

— Нет! — кричит Лалика. — Нужна еще Сила — Сила любви!..