Читаем Сила момента полностью

Для подтверждения этой теории Иглман провел более экстремальный опыт13. Добровольцы прыгали с 45-метровой вышки на сетку, растянутую внизу. Потом их спрашивали, сколько длилось падение. В среднем ответы были завышены на 36 процентов. От страха и поглощенности происходящим участникам казалось, что прошло больше времени, чем на самом деле. (Вредный совет: хотите жить «дольше» — пугайте себя почаще и посильнее.)

Для большинства людей ход времени с возрастом ускоряется. Жизнь становится более рутинной, теряет новизну и неожиданность. С годами мы видим все больше коричневых ботинок и все меньше будильников. Грустно думать, что так будет до конца. Неужели самые памятные дни позади?

Наверное, да. И наверное, это к лучшему. Ведь устроить новый «пик воспоминаний» легко: достаточно развестись, бросить работу, переехать в Новую Зеландию и стать пастухом. Сплошная новизна. Будет о чем написать в мемуарах. Но давайте не путать яркость с мудростью.

Тем, кому трудно примириться с фактом, что чем дальше, тем происходит меньше значимых событий, хотим напомнить старую английскую поговорку: «Разнообразие — пряность жизни». Не завтрак, обед и ужин, а приправа. Одной новизной сыт не будешь. Пряности не питают, а пробуждают вкус. Поэтому определяйте свои обычные сценарии и меняйте их понемногу: обыгрывайте, оспаривайте, нарушайте. Но не нужно посвящать этому все свое время: пусть коричневый ботинок просто снова покажется интересным.

Из ряда вон выходящее событие освежает жизнь. Как написано в книге Тани Луна и Лиэнн Реннингер Surprise («Сюрприз»), «спокойнее всего мы чувствуем себя тогда, когда в жизни есть определенность. Когда же ее нет — мы чувствуем себя максимально живыми»14.

Резюме

Моменты подъема — это переживания, которые возносят нас над повседневностью. Они поражают, дают блаженство, мотивацию, чувство общности.

Примеры: дни рождения, свадьбы, футбольные матчи, публичные выступления, спонтанные поездки.

В некоторые виды деятельности пики «встроены» по умолчанию, например в игры, выступления, празднования, тогда как остальная жизнь напоминает равнину.

Директор школы: «Уроки просто идут чередой, один за другим — сплошная тренировка. Где же игра в школьной жизни?»

Как создать момент подъема: 1) повысить сенсорную привлекательность; 2) повысить ставки; 3) сломать шаблон. Чтобы получился пик, достаточно и двух-трех элементов формулы.

«Дело Голдинга» включает все три: 1) костюмы, настоящий зал судебных заседаний; 2) победа и слава достанутся только одной стороне; 3) «суд» меняет привычное течение школьной жизни.

Третье условие создания моментов подъема (сломать шаблон) требует особого внимания. Этот прием бросает вызов ожиданиям окружающих, меняет привычный сценарий развития событий. Сломать шаблон — значит удивить со стратегическим прицелом.

Служащие Ritz-Carlton сломали шаблон, когда в посылку с забытой игрушкой вложили фотоальбом с приключениями жирафа Джоши.

Компаниям жизненно необходимо периодически отступать от сценария, в том числе при переходе от старого уклада к новому.

В VF Corporation встречу руководителей заменили мастер-классами по макияжу, серфингу и стендап-комедии, чтобы показать, как много источников вдохновения в окружающем мире.

Самые памятные моменты в жизни случаются тогда, когда мы отступаем от привычного, ожидаемого поведения.

Пик воспоминаний приходится на юность, когда нам все в новинку: первый поцелуй, первая работа и прочее.

Свежесть восприятия замедляет течение времени, поэтому с возрастом дни бегут быстрее.

Внимание: моменты подъема только кажутся простыми (они состоят всего из трех переменных), в реальности же на пути их создания возникает множество препятствий.

Помните об удушающей креативность силе рационализации: «Не экономнее ли поставить фруктовое мороженое в холодильник, чтобы гости брали его сами?»

Создание пиков стоит приложенных усилий, ведь это одни из самых ярких событий в нашей жизни.

Юджин О’Келли научился испытывать идеальные моменты, и это примирило его с неизбежностью скорой смерти.

Практикум

Как сделать рутинное совещание творческим?

Примечание. В этом и трех следующих практикумах мы расскажем, как создавать ключевые моменты, уделяя внимание основным элементам (подъем, озарение, гордость и единение). Эти практические задания не привязаны к конкретным главам, скорее, в них обобщается материал всей книги и показывается целостный подход к решению задач.

Ситуация. Преподобный Мэтью Фрей — приходской священник в церкви Спасителя в Игл Пасс, техасском городке на границе с Мексикой. Каждый месяц Фрей проводит заседания приходского совета со старейшинами церкви. Собрание проходит так же, как во многих некоммерческих и религиозных организациях. По словам священника, участники «рассматривают дела за прошлый период, дела за нынешний период, потом слушают отчет казначея, потом говорят, сколько денег не хватает, и так из раза в раз»15.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Бозон Хиггса
Бозон Хиггса

Кто сказал что НФ умерла? Нет, она затаилась — на время. Взаимодействие личности и искусственного интеллекта, воскрешение из мёртвых и чудовищные биологические мутации, апокалиптика и постапокалиптика, жёсткий киберпанк и параллельные Вселенные, головокружительные приключения и неспешные рассуждения о судьбах личности и социума — всему есть место на страницах «Бозона Хиггса». Равно как и полному возрастному спектру авторов: от патриарха отечественной НФ Евгения Войскунского до юной дебютантки Натальи Лесковой.НФ — жива! Но это уже совсем другая НФ.

Антон Первушин , Евгений Войскунский , Игорь Минаков , Павел Амнуэль , Ярослав Веров

Фантастика / Научная Фантастика / Фантастика: прочее / Словари и Энциклопедии / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука