Сила мысли

Не то чтобы особенный… О боже…

Итальянка вспомнила, что случилось, когда она вышла из библиотеки. Он как будто вторгся в ее мозг. Слова «Простите меня» прозвучали так четко, словно он стоял рядом. Каково же было удивление Феллини, когда, обернувшись, она никого возле себя не увидела!

В детстве Франческе общаться с людьми было довольно трудно. Она, без сомнения, была способна понимать их эмоции, видеть то, что они чувствуют, и даже где-то успокаивать их. Но такой особый подход делал обычное общение совершенно невозможным. За советом друзья обращались к ней частенько, но при этом все равно старались держать ее на расстоянии от себя, никогда не раскрываясь перед ней полностью.

Она мечтала о том, как однажды уедет из дома и будет жить среди чужих людей, которым не будет ничего известно о ее прошлом. А свой дар она будет скрывать.

Больше всего на свете ей хотелось стать такой же, как все.

Поступление в университет во Флоренции давало возможность начать все с чистого листа, отгородить свой мозг от эмоциональных сигналов, исходящих от окружающих ее людей, представить, что вокруг нет вообще никого. Феллини впервые за что-то боролась, но была полна решимости победить. В школе у нее появились новые друзья, и она, поборов искушение, не стала их прощупывать. К окончанию первого семестра дар Франчески находился уже в приглушенном состоянии и мирно дремал в темных глубинах ее разума. Впервые за много лет девушка испытывала удовлетворение.

В середине второго учебного года она повстречала Филиппо. Он происходил из прекрасной семьи и очень красиво ухаживал, как настоящий джентльмен. Спустя пару недель Франческа была убеждена, что это и есть настоящая любовь, что Филиппо навеки останется ее второй половинкой.

Когда он медленно раздевал ее в их первую ночь, она хотела отдать ему всю себя без остатка и поэтому вновь обратилась к своему дару, желая разделить с ним всю полноту чувств.

То, что она ощутила, потрясло ее до глубины души. Ни следа любви, заботы, понимания – лишь победное ликование, похоть и эгоизм. Обескураженная, Франческа отскочила, оттолкнув его от себя. Она никак не могла взять в толк, как под маской влюбленности могли кипеть столь уродливые чувства. Ей сразу стало ясно, что все, что между ними было, – это ложь. Сбежав к себе в общежитие, девушка приняла свой дар с нежностью, как вернувшегося домой щенка-потеряшку. Ей стало ясно, что для выживания в этом мире ей требуются все чувства до единого. А вообще оставалось только посочувствовать тем, кто принимает за чистую монету тот фасад, который люди так тщательно возводят, лишь бы скрыть свои истинные намерения.

С тех пор Феллини старалась обратить свою способность в пользу для учебы и, позже, успешной карьеры детского психолога.

Дар этот не был безупречно точен. По опыту работы с аутичными детьми она знала, что если человек в душе не считает, что поступил плохо, – например, если ребенок не чувствует вину за то, что ударил товарища, – то с помощью ее дара невозможно сказать, питает ли он злые намерения. Один из самых милых детей, что ей встречались, излучал тепло и заботу, а ведь тогда он только что вышвырнул беспомощного котенка с балкона четвертого этажа.

Как этот дар поможет в деле Джейка Бронсона?

Франческо ввела его адрес в навигатор своей машины.

* * *

Вороны. Ну и противный же голос, вот природа наградила! И ведь усядутся обязательно именно на карнизе окна спальни.

Джейк натянул подушку на голову, чтобы заглушить шум. Каждое воронье карканье, казалось, отдавалось дрожью, пробегавшей по его коже.

Было выпито много лишнего.

Прошлым вечером, уйдя из библиотеки, Бронсон заглянул в Патс Коктейлз, маленький бар по соседству, в паре кварталов от его дома. К Сэмми идти было нельзя. Теперь слишком много народу знало Джейка в лицо.

Вороны не умолкали. Зажимать уши подушкой не помогало, и мужчина запустил ее в окно. Она попала в ночник, и тот полетел на пол. Лампочка лопнула с тихим треском.

Вот дерьмо!

Бронсон сел, спустив ноги на пол, который немного шатался, да и комнату слегка вело перед глазами. Голова трещала с перепоя и от обезвоживания. Нужен был кофе.

Протерев зудящие глаза, Джейк всунул ноги в шлепанцы «Риф» с открывашкой на подошве и зашаркал на кухню, расшвыривая по дороге валявшиеся на полу бутылки.

На нем были трусы со смайликами – дочь подарила на день рождения два года назад – и больше ничего.

Прохладный ветерок с океана дул в открытые окна дома. Приятно было стоять голышом.

Прошлая ночь была как в тумане. Мужчина смутно припоминал, что ушел из бара около двух ночи. Один. Он шел домой вдоль побережья и приналег на пиво «Фэт Тайр», как только добрался.

Джейк закрыл глаза, стараясь выудить из памяти цитату. Страница 110 из книги «Новое поколение воинов»: «Пилот британской авиации был воином нового типа, взращенным нового вида войной. Его внешний вид был нарочито штатским: офицерская фуражка с заломленным матерчатым верхом. Частенько на нем можно было увидеть шейный платок – будто язык, показанный военному уставу».