Сила необычных

Сжав прут, Гринам аккуратно прикрыл за собой дверь, вернул на место засов. Пусть думают, что он все еще внутри. Снял со стены магический светильник, висевший прямо перед дверью, посмотрел вправо, потом влево. Куда идти? Коридор напоминал нижние уровни главного комплекса Ордена: темнота в обе стороны — и никаких дверей. Факелы вешали уже потом, когда Карандашик рассчитывал нагрузку на стены, а Кравен дополнительно укреплял бетонный контур магией.

Хотя здесь пол, кажется, не совсем прямой: едва заметно спускается вправо. Значит… идти лучше влево.

Первые несколько минут банкир двигался медленно, через каждые десять–пятнадцать метров останавливаясь, чтобы прислушаться, но потом поневоле ускорил шаг. Кто знает, насколько длинным может оказаться ход? После того случая с появившимся из темноты психом ребята из ведомства Кана раздобыли немало историй об ужасах сенатской подземки. В рассказы про хохочущих крокодилов Гринам верил мало, но то, что через катакомбы можно выйти за пределы города, казалось вполне реальным.

В какой–то момент запах затхлости сменился отчетливым кисловатым ароматом. Гринам поднял светильник повыше… и увидел два тела. Он их сразу узнал — по одежде. Правда, теперь она была изорвана в нескольких местах, еще хуже выглядели лица: кровавые маски с застывшим на них выражением ужаса. И у Гропа, и у его начальника было прокушено горло.

Гринам старательно задышал: нет, больше он самообладания не потеряет. Конечно, это могло быть и какое–нибудь чудище, взращенное катакомбами, и даже вампир, хотя Минглон рассказывал, что в Таромском совете кровопийц не видели очень давно, но не было никаких признаков того, что этот «кто–то» все еще здесь, как, впрочем, не было и признаков обратного. Стараясь не вдыхать, Гринам, выбрав не заляпанный кровью участок, переступил через первое тело… его взгляд упал на лежащий у руки Гропа кинжал. Преодолев брезгливость, банкир нагнулся и поднял оружие. Затем, вспомнив еще кое о чем, залез во внутренний карман «босса» и вытащил оттуда блокнот. Ему Сайта найдет применение.

В полной тишине он прошел еще двести или триста метров, а потом… потом увидел лестницу! Десяток стальных скоб, вмурованных в стену. Забравшись наверх, Гринам побежал. Он так обрадовался, что едва не поплатился за это. Из темноты вынырнула еще одна лестница, на сей раз ведущая вниз, — он едва успел затормозить. До земли было три метра и всего две скобы — в самом верху. Если он спустится вниз, забраться обратно уже не сможет. В голову поневоле закралось сомнение: вдруг в самом начале следовало повернуть направо? Хотя тела он нашел с другой стороны… дверей или поворотов не заметил… Значит, идет правильно, но рискнуть придется в любом случае… или нет?..

Он стал стаскивать с себя штаны. Рубашка на нем не из самой крепкой ткани, а вот штаны… Наскоро привязав гачи к нижней скобе, Гринам уже не боясь спустился вниз. Развернулся… а спустя мгновение, не помня себя от паники, бросился обратно. Вцепился в штаны, дернул слишком резко, и ткань порвалась. Банкир врезался в землю, а у него за спиной, звеня, разматывалась цепь. Еще секунда — и его буквально оглушило яростным лаем.

Противясь поглотившему его ужасу, Гринам открыл глаза и… не хватило каких–то двух метров! Огромный, размером с волка пес рвался вперед, скреб землю лапами, ревел от бессилия, но не мог дотянуться до человека. Черная шерсть была заляпана кровью: теперь было ясно, кто расправился с похитителями, хоть и не совсем понятно, кому понадобилось перетаскивать тела. Банкир рванулся вверх еще раз, но тщетно — слишком высоко.

Да когда же ты прекратишь лаять?!

— Заткнись! — закричал Гринам что было мочи. — Заткни пасть!!!

Пес зарычал, обнажив клыки. Банкир, как завороженный, глядел на капавшую с пасти слюну. Крошечные глазки смотрели на него взглядом, приемлющим только одно средство — войну на уничтожение. Волки и те убивали ради пропитания, а эти «лучшие друзья человека» нападали, потому что ненавидели. Торотин смеялся над ним, объяснял, что «они все чувствуют», но Гринам не мог принять этого объяснения. Что же, выходит, за страх можно убить?

Он с детства боялся собак.

Передохнув какое–то мгновение, зубастое чудище вновь залилось лаем. Гринам поднялся на ноги, прижимаясь спиной к стене.

Выступ… где–то здесь обязательно должен быть выступ… или какое–нибудь приспособление для подъема, чтобы не таскать его каждый раз с собой… Это было бы логично, это было бы совершенно правильно, если только… через этот тоннель не принято ходить, как минимум, по двое… Тогда он забраться не сможет, и это означает, что он может ждать, пока его спасут или пока уснет собака, но время–то будет идти, и рано или поздно… ему придется пройти мимо собаки. Если те, кто ее оставил, не вернутся раньше, и тогда…