Сила одиночки

Готов ли я расстаться с самым удивительным существом на Земле из-за того, что она не видит различий в выборе сексуального партнёра? По силам ли мне справиться с тем, что количество конкурентов на её руку, сердце и постель только что выросло ровно вдвое? А главное — если я решу остаться, смогу ли действительно смириться с таким положением дел, без последствий для отношений? Не будут ли эти запретные знания отравлять мой разум и наше общение словно медленный яд? День за днём, пока, наконец, не извратят и не уничтожат всё то удивительное и неповторимое, что происходило между нами раньше.

— Дим… Я же честно предупреждала — ты не понимаешь во что ввязываешься… И это, кстати, ещё даже и не тайна была вовсе… Если не захочешь со мной больше встречаться — я всё пойму. Никаких проблем. Останемся просто напарниками, — обречённым тихим голосом вещает Мишель, считав, так много мнящего о своих умственных способностях инженера, словно открытую книгу.

— Я люблю тебя… — с языка слетают самые важные в жизни слова.

Мишель, грубо откинув мою руку, пусть и без прежней заботы, но всё так же покоящуюся у неё на плече, резко садится, долго и внимательно смотрит на меня круглыми от удивления глазами.

— Ты мозгом повредился?!

— Иди ко мне, — снова раскрываю объятия.

— Да хрен тебе! Сначала объяснись!

— Сегодня по графику я сверху. Забыла? Ну, пожалуйста! — умоляюще складываю ладони перед грудью и как можно более жалостливо смотрю на неё.

Вскоре мне всё же удаётся заполучить её обратно. Крепко-крепко обнимаю, словно боясь, что налетевший порыв ветра может унести эту удивительную, ни на кого непохожую, девушку от меня. Осторожно целую в макушку, сердце по-прежнему колотится как ненормальное, норовя выскочить из груди, очертания каюты утратили чёткость, а горло сжал, непонятно откуда взявшийся, дурацкий спазм.

— Мишель… хочу быть с тобой предельно честным — я совершенно не понимаю, как реагировать на услышанное. Это оказалось намного больше моего жизненного опыта и привычного мировосприятия. Но, находясь рядом с тобой, я испытываю такое постоянно! Ты одним фактом своего существования раздвигаешь границы реальности, делая мир вокруг более интересным, более непредсказуемым, более значимым! И это чудесно! А ещё, каждый раз, когда я о тебе думаю, в груди будто маленькое солнышко зажигается, и мир вокруг сразу становится добрее. Одна мысль, что ты где-то неподалёку, делает меня счастливым. Я теперь постоянно улыбаюсь, пугая аномальной жизнерадостностью и своего помощника, и невинных окружающих. Ещё ты мне снишься каждую ночь. Никогда и ни с кем я не испытывал ничего подобного! Если это не любовь, ну я тогда даже и не знаю…

Неожиданно на грудь начинают падать горячие капли.

— Господи, Мишель, ты что?!

Пытаюсь приподнять ей голову. А она, резко мотнув ею, высвобождается из моих рук и ещё сильнее прижимается к груди.

— Не смотри! — по-настоящему рычит, продолжая громко всхлипывать.

— Девочка моя, не надо стыдиться этого и тем более злиться на себя! Слёзы — это же не признак слабости!

— А что это, по-твоему? — она громко шмыгает носом, по-прежнему орошая мою грудь влагой.

— Это значит, что ты, наконец, живая… — медленно, с силой, глажу её по спине, словно веря, что таким странным способом возьму часть её душевных мук на себя.

— Какой же ты хороший и добрый… — она приподнимает голову и ладонями размазывает слёзы по щекам. — За что мне такое счастье? — Следует новый всхлип. — И знаешь, как мне теперь страшно? А если я тебя потеряю?

— Я, конечно, не большой специалист в этом вопросе, но твёрдо уверен, что любовь не делает нас слабее. Наоборот!

— Философ хренов, выискался! — Мишель тяжко-претяжко вздыхает.

Осторожно переворачиваю её на спину, усаживаюсь рядом и любуюсь безупречными чертами лица. Чуть наклонившись, нежно целую покрасневшие глаза и распухший носик. На сердце гуляет шторм нежности.

— Как ты можешь меня потерять?

— Да как угодно! У нас же война идёт! Что если завтра ты погибнешь?

— Ничего со мной не случится! Сама же знаешь — пока мы с тобой вместе, нас никому не одолеть!

Крайне не вовремя оживает личный коммуникатор, отвлекая от архиважного разговора. Несколько секунд возмущённо пыхчу, раздосадованный, что нас прервали в самый неподходящий момент. С трудом подавив желание разбить мерзкое устройство о стену, всё же решаю ответить.

— Слушаю.

— Дмитрий Александрович, — раздаётся из динамика голос третьего помощника капитана, наполненный странными интонациями. — У вас не найдётся пара минут? Надо срочно обсудить одно очень важное дело. Это касается безопасности на корабле.

Полторы секунды, чтобы настроить мозги на другую волну. Собравшись, отвечаю максимально деловым тоном:

— Да, конечно! А что вас интересует?

— Это лучше при личной встрече. Вы сейчас у себя?

— Да, но…

Закончить фразу не успеваю, потому что в ту же секунду, казалось бы, запертая, дверь в каюту распахивается настежь и… мир вокруг волшебным образом останавливается, будто в кино.