Сила одного

Своей смены на посту Данко едва дождался. Стоя на вышке, смотрел, как в сумерках нехотя идет сменить его Малыш. И вид у Малыша был совсем не воинственный— не такой, какой должен быть у заступающего на службу. Лицо такое, словно ему предстояло провести ночь на кладбище. Но Данко на вид Малыша было абсолютно плевать. Все, о чем он думал сейчас, — это как придет в караулку, заставит “родить” какого-нибудь “молодого” нормальные сигареты, а потом наконец-то вдоволь накурится. “Да-а, — вспомнил он ментоловую сигарету, — кому же все-таки в голову пришло притащить на вышку такое начиненное марихуаной дерьмо?”

Глава 5

Спустя сутки они сменились из караула. Пришли в роту, сдали оружие. И в ожидании ужина разбрелись кто куда. Данко, пользуясь отсутствием офицеров, зашел в ротную канцелярию. Там стоял телефон. Данко набрал номер санчасти. Давно он не видел Наташу. Целых несколько дней. Соскучился, как сумасшедший. И все из-за последних событий. Времени не было ни минуты. Ни до, ни после отбоя. Давно они с ней так надолго не расставались. И увидеть ее поэтому хотелось страшно. Так. Как. Наверное, ничего ему еще никогда не хотелось. Даже— пить или курить. Она была его жаждой, его воздухом, его кровью. Она— по-крайней мере сейчас— казалась для него всем. Всем. Ради чего стоит жить и бороться. Наверное, он влюбился. А впрочем, может, и нет. Данко твердо знал лишь одно: все, что сейчас ему хочется, — это просто с ней встретится. Что есть силы обнять, ощутить запах ее волос… Ну и все остальное…как полагается… Ничего! Сегодня он с ней увидится.

— Дежурная медсестра ефрейтор Воронцова! — ударил в ухо Данко резкий ответ из трубки.

— Мне бы медсестру Наташу Туманову…

— Сегодня она не дежурит, ее уже нет! — И заныли в трубку гудки.

Данко почувствовал себя ошарашенным. Ему и в голову не приходило, что Наташи в санчасти может не быть. Но ведь она же— не он, она— свободная птица! Не связана уставами и присягами. Просто вольнонаемная. Не дежурит— значит, ушла. Не то что он— сидит здесь, в полку, как привязанный. Никуда не сходить, нигде не развлечься. И так— до самого “дембеля”! Потому-то и остается только одно— бить “молодых”. А как же их тут не бить! Надо же куда-то деть свою здоровую, бурлящую, молодую энергию! Чем себе жизнь портить— испорти ее лучше другому. Так Данко однажды, в трудную минуту, сказал один из его близких друзей. Хорошо— в трудную минуту помогли Данко эти слова. Отвлекли от тяжелых мыслей. Заставили смотреть на весь скверный расклад вещей по— другому.

Впрочем, сейчас ситуация была далеко не трагичной. Подумаешь: остался на сегодняшний вечер без бабы! Разве это беда? Напротив— может, оно и к лучшему. К тому же, как вспомнил вдруг Данко, у него остались недоделанные дела. Пришло время подумать о серьезных вещах. А именно— о том, что случилось с его “земой”, рядовым Мишкой Салаховым. Почему он оказался в петле? Данко по— прежнему не верил, что тот по доброй воле мог там очутиться. Знал, что в жизни и не такое бывает, и все же его одолевали сомнения. Жгли, беспокоили. В кармане его лежала бумажка, найденная им в форме, снятой с Салахова. Данко достал ее, осторожно развернул, снова прочел: “Бар Амазонка. Анжела.” Коротко, но непонятно. Что за бар, при чем тут Анжела? Какое до нее дело было непадкому до баб “молодому” Мишке Салахову? Да и как он с нею мог познакомиться? “Салаг” в увольнение почти не пускают. А если бегают в самоволку, так лишь затем, чтобы набить себе карманы и брюхо. Ну, может быть, и снимут где— нибудь какую-то бабу, но чтобы закатиться с ней в бар— это для “салаг” из ряда вон выходящее. Хотя— постой: каптерщик Жорка говорил, что к приятелю Салахова, ныне числящемуся в “соч” рядовому Платонову, приезжала подруга… Может быть, здесь и зарыта собака? Да, скорее всего наличие такой подуги многое объясняет. Многое, но все же не все. Странно, что после этого никто больше не видел рядового Платонова. Не вернулся он больше в часть, а просто, по всей видимости, дезертировал. Хотя с самого начала службы не был похож на дезертира. И Данко в этом был уверен по-прежнему. Но тем не менее другого объяснения причины его исчезновения никто из солдат, и Данко в том числе, не находил. И все-таки странно, что после всего этого вдруг нашли в петле рядового Салахова.

Но теряться в догадках, предполагать можно до бесконечности. И Данко это в конце концов надоело. Он решил узнать про это дело все, что получиться. А ниточка к этому была всего лишь одна— записка, найденная в кармане Салахова. С нее и надо было начинать.